Душа некромантии

Дрон Кира

Вздохнула, видимо у меня появился еще один страх, страх того, что это сердце снова перестанет биться, и в этом случае, боюсь, помочь ему я уже не смогу.

Он накрыл своей большой ладонью мою и сказал:

— Все уже хорошо благодаря тебе, и такого больше никогда не случиться.

— Откуда ты это можешь знать? Тебя всегда засылают в самое пекло, а там может случиться все, что угодно, — начала я нервничать. Дыхание участилось, источник начал пульсировать, что не предвещало ничего хорошего, заболела голова.

— Ну,

все, тише, солнце, — спокойным голосом произнес магистр, крепче меня обнимая, — постарайся хотя бы сама себе не причинять боль. Как же мне тебе помочь? — устало произнес Кирас.

Руки плохо слушались. Я сжала своей крошечной силой рубашку магистра, стараясь сконцентрироваться на своем сердцебиении. Нужно его замедлить. Чтобы это осуществить, нужно дышать так, чтобы выдох был длиннее вдоха. Вскоре приступ начал отступать, жжение ослабло, и голова хоть и болела, но раскалываться перестала.

Попыталась разжать онемевшие пальцы. Проделать это получилось не с первого раза.

— Почему тело такое слабое? — спросила я у Кираса.

— Ты пролежала в коме почти три месяца, — грустно ответил магистр.

Я же поперхнулась воздухом.

— Сколько?!

— Три месяца, — повторил мужчина, — мы боялись, что ты не проснешься совсем, — его голос дрогнул, выдавая все чувства, что он пытался мне не показывать. — Мы пытались подготовиться к твоему возвращению, старались сохранить все функции твоего организма. И если с аурой и ментальностью мы справились, то с двигательной функцией возникли некоторые проблемы. После всплеска силы погорели нейронные каналы в твоем организме, благодаря которым мы все и можем управлять своим телом.

С каждым словом я начинала грустить все больше.

— И что? Я не смогу ходить? — печально спросила я его.

— Руками же ты управляешь? — с улыбкой произнес Кирас, убирая прядь волос с моего лица. — Магистр Карс начал восстановление, но нужно время. Вернуть былую силу вряд ли получиться, такие нагрузки теперь для тебя под запретом, но для жизни должно хватить.

Следующий вздох оказался еще печальнее предыдущего. Но стоило вспомнить, что я получила взамен, все перестало казаться таким черным. Вот, рядом со мной лежит живой человек.

— Ну да ладно, — успокоившись, сказала я, — переживу. Главное — ты живой.

После этой фразы загрузился магистр, брови нахмурены, взгляд серьезный. Он уже собирался что-то опять сказать об опасности тех моих действий, но я его остановила.

— Молчи, Кирас, — я прикрыла ладошкой его губы, — по этому поводу я уже все сказала вчера. А повторяться я не люблю, да и не буду. Надеюсь, ты меня понял?

Ему не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

— Вот и отлично, — удовлетворенно произнесла я, убирая руку от его лица.

Но это коварный тип, пользуясь моим бессилием, подмял

меня под себя, нависая надо мной, и все-таки собирался опять высказать все, что он думает по этому поводу. Но кто бы позволил ему это сделать?

Я цепанула его обеими руками за шею, притянула к себе, и прошептала прямо в губы:

— Есть хочу.

А затем весело рассмеялась, наблюдая как грозный магистр вытаращил глаза. Чмокнула его для большего эффекта, а потом расцепила руки.

— Давай иди, неси мне еду, — жестами подгоняла я этого непонятливого, — тут человек три месяца не ел. Неужели не жалко? — состроила я милую мордашку.

Кирас страдальчески простонал.

— Хорошо, чудовище. Будет тебе завтрак, — поцеловал меня в довольную улыбку и пошел добывать нам еду.

Я же смотрела ему в след.

"Хорошо, что тогда я не сдалась…"

Пока Кираса не было, я пыталась понять, чего бы мне хотелось, кроме того, чтобы поесть. Увидеться с друзьями? Почему-то не особо хотелось. Это может казаться эгоистичным, но правду сложно отрицать. Неожиданно пришло осознание, что я очень соскучилась по дяде. Вот его присутствие сейчас бы не помешало.

В палату вошел счастливый брат, который придержал дверь, пропуская магистра Логанта с подносом в руках внутрь. А потом немедля и секунды сграбастал меня в свои объятия.

— Наконец ты пришла в сознание! Мы так переживали.

Леви сиял счастливой улыбкой, от которой становилось приторно. Скорчила рожицу, выражая тем самым весь спектр эмоций, что испытывала сейчас. Но брата таким не проймешь. Он знает, что когда приходят приступы или же я просто себя плохо чувствую, настрой у меня явно недружелюбный.

— Хватит, — спокойно сказал Кирас, оттесняя Леви от меня, — ей надо поесть.

Он ставит поднос на столик, что прикрепляется к кровати, чтобы обессиленным пациентам не нужно было совершать лишних движений. На завтрак, или может уже на обед, у меня был бульон и какая-то каша, травяной чай и оладушки.

— Ты сам-то ел? — глянула я на магистра. И он, естественно, промолчал.

— Прям даже не знаю, как ты тут без меня прожил три месяца. Не спишь, не ешь, — покачала я головой. — Придется опять за тобой следить, — протянула тарелку с кашей.

— Не люблю овсянку, — сморщила нос, — я бы тебя сама покормила, но сил нет.

Избавившись от каши, приступила к бульону. Отпила ароматную и наваристую жидкость, чувствуя невероятное удовольствие.

— Мда, сестренка. Ты чашке супа радуешься больше, чем родному брату.

— Что бы ты понимал? — задала риторический вопрос. — Лучше скажи, где дядя. Он мне нужен, — не отвлекаясь от трапезы, поинтересовалась я.

Кирас жевал овсянку, слушая нашу перепалку. Леви же развалился на соседней кровати.