Душа ночи
Шрифт:
— Ты ведь не сказал, как тебя зовут.
— Хочешь знать?
Да, я помнила о правилах. У нас не принято спрашивать имена и любой может отказаться его произносить. Но именно сегодня, когда на моей коже были ещё свежи отметины чужих рук, мне были нужны близкие.
— Хочу.
— Васмет.
— Красивое имя.
— Такое не говорят мужчинам.
— Не ворчи, — было так приятно притвориться, что всё нормально. Словно, я жду с работы мужа, болтая с его братом и нарезая салат. — Кинар умеет готовить мясо.
— На меня не рассчитывай.
— Кто бы сомневался? — шлёпнув
— Вот это вкусно, — одобрил джинн. — Понимаю Кинара.
— Да?
— Ты необычная. Такая трогательная и милая, — я даже поперхнулась, вспомнив, что Кинар говорил примерно то же самое, — хотя пытаешься казаться стервозной. У меня чуть сердце не выпрыгнуло, когда ты прибежала и… Никогда не видел, как плачет ведьма, — Васмет подошёл и ухватил меня за ладонь, откладывая в сторону нож. — Ты просто девушка, которую нужно беречь. И нет в тебе ничего злого и подлого, — он отбросил волосы от моего лица и нахмурился, заметив синяки на шее. Очертив их пальцем, парень подцепил ошейник и, заметив гримасу боли на моём лице, помрачнел. — Такого не должно было случиться. Мы должны были быть готовыми и не допустить этого.
— Не стоит ко мне прикасаться, — пробормотала я смущённо. — Кинар будет в бешенстве, если…
— Я никогда не посмотрю на тебя иначе, как на свою сестру, — заявил джинн вполне серьёзно. — Но иногда я буду его злить. Это шикарный повод…
— Когда ты встретишь свою девушку — я её буду целовать и заставлять просить меня об этом. Она по ночам во сне будет шептать моё имя. Договорились? — эти глаза никогда не распахивались так широко. — Знаю, ведьма, — усмехнулась я раньше, чем он успел возмутиться.
Глава 62
Запястья зудели и я расчесала кожу в кровь. До рассвета оставалось пара часов. За окном было темно, но восток потерял большую половину звёзд. Васмет лежал на кровати и довольно посапывал. Мне пришлось довольствоваться креслом. Не хотелось, чтобы вернувшийся будущий муж застал меня в постели со своим братом. Но все мои страдания были напрасны. Кинар не пришёл.
Снаружи дома были Меняющиеся. Они старались вести себя тихо, но всё же я их слышала. Особенно несдержанные возмущались, что упустили врага и почти позволили ему утащить меня. Кто-то признавал, что я смелая и совсем не страшная. Даже нашлись те, кто сомневался, что я ведьма. Ведь ведьмы не плачут и не бегут за помощью к Меняющимся. Тут же некто напомнил, что я напала на группу, защищая Санира и едва не погибла, не отступив. Пара сомневающихся упомянули про Закари, но тут же им пояснили, что громила так проучил Кинара, чтобы тот лучше заботился о своём огне, а не носился с бывшей, как с писаной торбой.
Все эти разговоры казались забавными и невероятно милыми. Ведь судя по ним, никто из них не считал меня чужой. Это было странно.
Я спустилась вниз и нашла на кухне Лони. Он благополучно спал, сидя за столом и подложив под голову руку. Набросив ему на плечи плед, я уселась у окна и с тревогой всматривалась в темноту, надеясь вот вот заметить фары автомобилей, приехавших из посёлка. Странное время для операции выбрал Кинар.
Собственная слепота причиняла больше боли, чем физические страдания. Сила дрожала внутри и не могла вырваться наружу. Вторая часть души ощущалась как нечто эфимерное и далёкое. Я никогда не была так одинока. Приоткрыв раму, я впустила ночь в комнату и втянула в лёгкие аромат молодой травы и речной сырости. Стоит высадить в ящики ночные фиалки и повесить под подоконником. А ещё было бы неплохо засеять базилик и розмарин у самой стены. С травами было бы неплохо готовить мясо. Книгу с рецептами, которую мне подарила на новый год жена старейшины, я видела в коробке под лестницей.
Неожиданно на мойке что-то зажужжало. Прежде, чем Лони проснулся, я подхватила оставленный Кинаром телефон и вышла в коридор.
— Алло, — прошептала я в трубку.
— Не поднимай шум, детка, — услышав этот голос, я едва устояла на ногах. — Ты не хочешь, чтобы с твоим муженьком случилась беда.
— О чём ты?
— Ты напрасно его ждёшь, — он замолчал, ожидая моей реплики. Закусив губу, я сдержалась. — Хочешь, чтобы он остался жив?
— Где он? — удалось спросить.
— Всё просто. Он на той самой поляне, где ты нашла кости. Придёшь одна, и я оставлю его в живых.
— Ты лжёшь, — прижавшись лбом к стене, я едва сдерживала истерику. — И зачем мне джинн? Он держит меня здесь, как в лампе…
— И кто теперь лжёт? — хохотнул мерзавец. — Ну, даже если я тебе поверю, детка, если этот выродок тебе не нужен, он нам пригодится. А ребёнок?
— Какой?
— Эти выродки отправились за солнечным мальчиком, который тебе так нравится. Он у меня.
— Нет, — ухватившись за ошейник, я дёрнула тонкую полоску и зашипела от боли.
— Знаю, как тебя убедить… Только веди себя тихо, детка.
В следующее мгновение я зажала рот, сдерживая крик. Моё предплечье полоснуло обжигающей болью. Рисунок цветка исказился. На стебле прорезались шипы, лепестки заострились и стали черными. Растение выскользнуло из кожи. Упав на колени, я вжимала его обратно, шепча заклятье и точно зная, что это не поможет. Мои силы бесновались внутри. Под браслетами шипела кожа и запах палёной плоти забивал ноздри.
— Не надо… не надо, — умоляла я едва слышно и, подняв обронённый телефон, приложила его к уху. — Не трогай малыша. Я приду. Приду.
— Могу ли я верить ведьме? — самодовольно отозвался перевёртыш.
— Сейчас ты говоришь не с ней, — я сидела у двери, на полу, покрытом мелкими песчинками, боясь посмотреть на руку с изображением. — Я страж. Даю слово прийти к тебе, — отключив связь, отшвырнула аппарат в сторону и решилась оценить метку. Нежный мак едва светился прямо под воспалённой кожей. Несколько проколов, там, где были шипы, кровили. Обведя контуры цветка пальцем, я стиснула зубы. — Я приду за тобой, выродок. И заберу своих мальчиков.