Душа оборотня

Прозоров Александр Дмитриевич

Вторуша проводил ее взглядом, шмыгнул носом и, покосившись на Олега, повернулся к хозяину, присевшему на скамью.

— И сколь хочешь за побаловать с девкой?

— А-а, — тот махнул рукой, — сговоримся. От нее не убудет, а гостю приятность.

Середин вытащил нож, отрезал себе хлеба, оторвал ногу у курицы.

— Хозяин, у тебя в бочонках только это? — указал он кончиком ножа на кувшин с кислой брагой.

— А что, не потрафил?

— Как тебе сказать. Ты не жмись, не обидим. Мед есть — неси.

Хозяин согласно кивнул головой и исчез за занавеской.

— Ты

как насчет девки? — спросил Вторуша.

— Благодарствую, настроения нет, — отказался Олег, вспомнив помятое лицо и немытые пальцы девахи.

— Зря. Меня вот после драки завсегда на это тянет. Я и жену свою взял знаешь как? У-у…

Хозяин выкатился из-за ширмы, придерживая у груди узкогорлый кувшин. Лицо у него было хитрое, маленькие глазки загадочно блестели.

— Во, вино заморское. Небось не пробовали?

Олег вспомнил пиры у князя Белозерского, когда заморские вина лились рекой, когда в палаты закатывали целые бочки ромейского или греческого вина, выбивали дно, и дружина черпала серебряными чашами, чарками, а то и шлемами редкие напитки. Упивались до изумления, павших витязей слуги тащили на двор, освобождая место за столами уже протрезвевшим. Да, знатно гуляли при дворе княжеском. От вина тоже похмелье не самое легкое, но уж с брагой не сравнить.

Олег выплеснул недопитую брагу и подставил чашку.

— Ну, давай, попробуем, что за вино заморское. Себе тоже налей.

Мужик разлил вино по чашам, поднял свою.

— Ну, чтобы гости не скупились, а хозяева не обижались.

Середин сделал глоток. Вино было явно разбавленное, но все-таки лучше, чем кислое пойло из бочонка.

— Слабовато, — поморщился Вторуша.

— Иноземцы говорят: приносит радость и веселье, легкость сообщает, в голову не бьет, а ноги слабыми делает, — похвастал хозяин.

Под вино вычерпали кашу из горшка, опустошили блюдо с мясом, от курицы оставили обглоданные кости. Вторуша отвалился от стола, раскатисто рыгнул и удовлетворенно похлопал себя по животу.

— Что ты там насчет девки-то говорил?

— Пришлю, не сомневайтесь. Пойдем, комнату вашу покажу. Боярские палаты, токмо для дорогих гостей.

Вторуша благосклонно кивнул, тяжело поднялся из-за стола и направился к лестнице. Хозяин, прихватив масляный светильник, потрусил впереди, освещая дорогу. Олег, слегка осоловев от еды и вина, ослабил пояс, сладко потянулся.

— На двор выйду, пожалуй, — сказал он вдогонку хозяину и купцу.

Уполовиненная луна низко висела над воротами, похожая на фонарь, указывающий путникам дорогу к корчме. Пролетела летучая мышь, на мгновение перечеркнув ущербный диск своей изломанной тенью. Олег вышел из пятна света, падавшего на двор от светильников в зале.

В хлеву копошилась скотина, петух крикнул со сна, осекся, завозился, устраиваясь на насесте. С севера, пряча звезды, наплывали тучи.

— Невзор, — тихо позвал Середин.

Рядом возникла тень.

— Здесь я. Чего не спишь?

— Сейчас пойду. Спать-то придется вполглаза.

— Угу, — подтвердил Невзор, — хозяин хитроват, почище нашего купца. Я походил тут малость.

На заднем дворе, за амбаром, несколько телег без колес, две-три волокуши. А коней нет.

— Думаешь, хозяин долю с ворами имеет?

— Все может быть. Постоялый двор на трех дорогах, с севера, с запада леса, болота. Как ни поедешь — все здесь остановишься.

— Ты где спать будешь?

— В телеге лягу. Отвык я в дому спать.

— Вроде, дождь собирается, — предупредил Олег.

— Ничего. Под мешки залезу.

На квадрат света из открытой двери легла тень хозяина. Он, вытянув шею, оглядел двор.

— Ладно, пойду, — шепнул Олег и вернулся к дому.

Исподлобья взглянув на него, мужик отступил внутрь, кликнул служку. Заспанный парень возник из-за холстины, принялся прибирать со стола, зевая щербатой пастью.

Олег стал подниматься по скрипучей лестнице.

— Первая комната ваша, — сказал ему вслед хозяин.

Пригнувшись под низкой притолокой, Олег попал в темный коридор. Из-за первой двери доносилось ритмичное постукивание, словно метроном отсчитывал такты.

— Ква… картина Репина «Не ждали», — пробормотал Олег, распахивая дверь.

Вдоль длинной стены стояли две застеленные полотном лавки, крохотное оконце было затянуто бычьим пузырем. О колченогий стол облокотилась хозяйская девка с задранным на спину подолом. Вторуша, в спущенных портках пристроившись к ней сзади, ублажал плоть, закатывая глаза. Ножки стола стукались в пол, глиняный светильник на подоконнике освещал замечательную картину трепетным романтическим светом. Изредка купец похлопывал девку по мясистым бокам, и тогда она, словно понукаемая лошадь, делала пару-другую встречных движений. Краем глаза заметив Олега, она посмотрела на него и, равнодушно зевнув, снова отвернулась.

— Купец, я спать хочу. Кончай разврат, — сдерживая усмешку, сказал Середин.

— Какой… раз…ворат… Щас, Олежка, щас, милый ты мой… милая, ну, давай… эх-хх…

Середин шагнул в коридор, притворил дверь. «И-эх… ох… и-эх…». Олег вспомнил схватку с упырями в заброшенной деревне — с такими же жалостными криками купец отмахивался оглоблей от нечисти. Наконец Вторуша издал протяжный рык, и перестук ножек стола по полу прекратился. Отворилась дверь. Девка, поправляя длинную рубаху, скользнула к лестнице.

— А вы, что же, не хочете?

— Хм, — кашлянул Олег, глядя в простодушные припухшие глаза, — да я как-нибудь в другой раз.

Девка пожала плечами и зашлепала вниз по лестнице.

Вторуша, сладко жмурясь, сидел в спущенных портах на лавке, похожий на довольного жизнью кота. Олег расстегнул перевязь, бросил ее на стол. Саблю вынул, положил на своей лавке возле стены, кистень пристроил в головах. Стянул кожаную куртку, сапоги и прилег на лавку, заложив руки за голову.

— Ох, хорошо, — блаженно потягиваясь, пробормотал купец. — Давненько я… давненько. Почитай, как из дома ушел, бабы не видал. Ты зря отказался, Олежек. Девка справная. Мясца маловато, не нагуляла. Я знаешь каких люблю? Чтобы — во! — Вторуша растопырил руки, показывая желаемый объем партнерши.