Душа Ужаса. Мозаика осколков души

Якубова Алия Мирфаисовна

Когда они возвращались, Фуар, как обычно, ехал рядом с Деймосом и Илусом. Причем последний почти всю дорогу пристально разглядывал его. Странный взгляд. Неодобрения не было, скорее, наоборот. Понимание что ли? Вот только понимание чего?

Также по дороге Фуар все пытался вспомнить, что же случилось ночью. Кажется, никого не удивляло, что накануне царь получил кинжал в грудь, а сегодня скачет полностью здоровый и невредимый. Ведь еще вчера он видел рану своими глазами! Помнил, как Илус ее промывал, а вот потом… Последующие события в памяти словно туманом заволокло. Только

почему-то сладко щемило внизу живота. Фуар даже покраснел. Единственное, что удалось вытащить из измученной памяти: как Деймос склоняется над ним. Странно, ведь до этого на кровати лежал он сам. И откуда эта слабость, которая только-только начала проходить? Ведь он не помнит, чтобы вообще что-то пил, не то чтобы напивался.

Со всем этим можно всю голову сломать, забыть о реальности, если бы не замечание царя:

— Грохнешься с лошади — костей не соберешь!

Оказывается, задумавшись, принц почти выпустил из рук поводья. Спасло лишь то, что он все-таки опытный наездник, а ехали размеренной рысью по ровному участку. Пришлось собраться.

Отвлекаясь от мыслей, Фуар принялся исподтишка разглядывать царя. Ничего нового он не заметил. Каждый день проводя рядом очень много времени, можно любого изучить до мелочей. Внешность царя казалась абсолютно неизменной. Если проскальзывало что-то новое, то в характере и поступках.

Фуар мотнул головой. Нет, он опять мысленно возвращается к этой ночи! Нет-нет! Больше сил нет думать об этом.

До города они добрались без происшествий, причем сразу по прибытии Деймос отправил Фуара в его каморку. Странно… Солнце еще только-только начало клониться к вечеру. Но задавать много вопросов не приветствовалось, поэтому принц послушно отправился к себе, где заснул прежде, чем успел вернуться к мучающим его мыслям.

Глава 9

Через два дня состоялась публичная казнь особо «отличившихся» мятежников, коих оказалось шестеро. Во время казни Фуар старался смотреть куда угодно, только не на сам процесс. Как назло, палач-искусник не стремился быстро покончить с приговоренными, дабы их участь стала устрашением для остальных.

И принцу вовсе не облегчало жизнь то, что два предыдущих дня он наблюдал, как Деймос возвращается к себе очень поздно и весь в крови, будто лично проводил дознание. На воображение Фуар не жаловался, и вполне представлял, что могло быть, и эти «представления» грозили вылиться в кошмары.

Вот и сейчас царь абсолютно равнодушно наблюдал за разворачивающимся буквально перед ним кровавым зрелищем. В такие минуты Фуар его ненавидел сильнее обычного. Нет, в повседневной жизни как-то не оставалось места для ненависти, принц сам для себя так решил, но тут… Еще и тошнота от происходящего…

Можно сколько угодно не смотреть, но это не отменяет ни запахов, ни звуков. А даже этого было достаточно для дурноты.

После казни Фуар милостивым жестом был отправлен к себе. И принц последовал приказу, невзирая на то, что его могут посчитать неженкой или слабаком. Плевать. Да и в свою каморку он пошел не сразу, а заглянул в отхожее место, где долго прощался с завтраком.

В

очередной раз вспомнился сверток в сундуке, ждущий своего момента, который, похоже, приближался. Нет, Деймос вовсе не воспылал к нему огромным доверием, но после того похода что-то изменилось. Царь стал к нему относиться… чуть бережнее, что ли. И Фуар стал то и дело ловить на себе его пристальные взгляды. Не такие, как прежде, а более… изучающие. Что же произошло той ночью, которую он не помнит?

Принц уже начал подозревать некоторое вмешательство интимного свойства, но остались бы какие-нибудь признаки. Да и от секса память не отшибает. К тому же Деймос вовсе не выглядел удивленным тем фактом, что сам он ничего не помнит. Скорее наоборот. За это Фуар ненавидел царя еще больше. Но надо было ничего этого не показывать.

К сожалению или к удаче, но ночному эпизоду не суждено было остаться единственным. При той жизни, что вел Деймос, риск всегда шел по пятам. Ранения случались постоянно. Серьезные и не очень. На тренировках или «в работе». Царь относился к ним спокойно и стоически, к тому же на нем все заживало, как на собаке. Но изредка случались… происшествия, которые даже Деймоса укладывали в кровать.

К чести царя стоит отметить, что то, что укладывало его в кровать, большинство в ней оставило бы пожизненно.

Вот и в этот раз рана была страшной: меч прочертил глубокую полосу поперек груди, так что виднелись кости ребер — минимум одно разрублено, да и живот задет.

И снова не придворные целители суетились вокруг царя, а один Илус. Впрочем, на сей раз вояка вовсе не игнорировал присутствие Фуара, и просил (скорее приказывал) принести то бинты, то воду, то полотенца. И принц бегал.

Промывая рану, Илус ворчал:

— Поберег бы ты себя, мой царь.

— Ничего, заживет.

— Рана серьезная.

— Бывало и хуже.

— Много крови потерял.

— Думаешь, не знаю?

— Это уже ребячество.

— Илус!

— Что? — невозмутимо продолжая смывать кровь. Только ближний круг иногда позволял себе возражать царю. Вот и сейчас Илус ничуть не впечатлился, а даже попенял: — Не стоило так уж подставляться.

— Нечасто удается в самом деле испытать свои силы, — возразил Деймос. — Хотя, и в самом деле, в конце по-глупому открылся.

— Вот. И кровь до сих пор так и хлещет.

— Скоро перестанет, — ответил царь, все-таки поморщившись. — Ты все промыл?

— Да, мой царь.

— Никакого сора не осталось?

— Нет. Я свою работу знаю.

— Верю.

— О, начало затягиваться.

Фуар едва ли не раскрыв рот смотрел, как края страшной раны прямо на глазах уменьшаются, и сама она заживает, причем с такой скоростью, что это кажется невозможным. Принц даже сморгнул, чтобы убедиться, что это ему не мерещится. Нет, все так и есть.

Кажется, удивление Фуара осталось незамеченным. Илус занимался царем, а Деймос весь сосредоточился на собственном состоянии, даже глаза закрыл. Видимо, это все-таки было больно, но царь не позволял себе даже стона. О мучающей его боли можно было догадаться только по стиснутым челюстям.