Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
Эрн метнул быстрый взгляд на Щена, потом снова на царя и коротко кивнул.
— Я рассчитывал на действия, но получил лишь слова. Так вот. Ты должен будешь провести обряд над Щеном. Тот самый обряд, — подчеркнул царь.
— Нет! — воскликнул целитель, отшатнувшись. Ошеломление и ужас плескались в его глазах.
— Да! Таков мой приказ!
— Нет! Нет! Достаточно того, что я…
Слова были остановлены звонкой пощечиной. Рука у царя была тяжелой, и Щен испугался, что он просто челюсть сломает такому хрупкому
— Неблагодарная тварь! — вот теперь царь был в ярости. — Ты забыл о своем долге? Забыл о моем снисхождении? Ты должен совершить обряд! И все, что потребуется сверх того… Ты сделаешь это?
— Да, — вымученно, словно что-то сломалось в Эрне от слов царя.
— Хорошо. Тогда забирай его.
— Но это не сразу делается.
— Знаю.
— Мне потребуется полторы луны, никак не меньше.
— Пусть так, — кивнул царь, и уже Щену: — Все это время Эрн распоряжается тобой. Ступайте.
Парень быстро накинул одежду, сгреб в охапку доспехи и оружие, Эрн снова спрятал лицо под капюшоном, и они стремительно вышли. Никто не желал оставаться у царя дольше необходимого. До самых покоев целителя оба хранили молчание. Вошли, Эрн закрыл дверь и как-то устало прислонился к ней. Щен так и застыл посередине комнаты, не сводя с него глаз. Но врачеватель не стремился начать разговор. Молчание становилось все тягостнее, пока парень не спросил:
— И что теперь?
Эрн устало потер лицо и, кажется, даже не заметил, что капюшон сполз с головы, потом он внимательно посмотрел на Щена и сказал, как ни в чем не бывало:
— Ты устал с дороги. Я велю принести еды. И еще тебе не помешает вымыться.
— Зачем еще? — как и всякий варвар, Щен недолюбливал водные процедуры.
— Затем, что походная жизнь накладывает свой отпечаток, и отнюдь не благоуханный.
С этими словами Эрн проводил Щена в одну из соседних комнаток, где стояла большая бадья, заполненная водой почти до краев. Вода оказалась теплой, едва не горячей. «И когда успел?» — подумал парень, в то время, когда целитель едва ли не насильно заставил его снова разоблачиться и приступить к водным процедурам.
Глава 4
Через час вымытый и переодетый Щен уплетал ужин, то и дело бросая на врачевателя подозрительные взгляды. Тот сидел напротив и, казалось, погрузился в размышления. Опять Щену выпало нарушить молчание. В обычных обстоятельствах он бы промолчал, но с Эрном не хотелось, поэтому он все-таки спросил:
— Почему ты не ешь?
— А? — целитель словно только сейчас вспомнил о его присутствии. — Я это не ем, так что все тебе. Я… уже поужинал.
И снова скорбный вздох. Щен все пытался отгадать, чем же царь так сильно огорчил Эрна, что тот должен сделать, но спрашивать снова не решился.
До конца нехитрого ужина
— Ш-ш, — улыбнулся Эрн. — Вот уж не думал, что могу тебя так испугать.
— Я не…
— Знаю. Уже очень поздно. Тебе лучше пойти отдохнуть. Где кровать — ты знаешь, — на миг в огрубевшей душе Щена что-то екнуло от такой неожиданной нежности и заботы. Сглотнув, он ответил:
— Я каждый раз выселяю тебя из собственной постели, но в этот раз со мной все хорошо, я могу на полу лечь, — голос Щена звучал напряженно, а в голове все еще крутились слова царя.
— О, не беспокойся. Мне еще нужно приготовить пару мазей, к тому же в моей рабочей комнате есть еще одна… кровать.
Эрн уже развернулся, чтобы выйти, но, внезапно решившись, Щен остановил его, поймав за руку и спросив:
— Что царь велел тебе сделать со мной? Наказать?
— Нет, здесь другое, — отвел взгляд целитель.
— Что бы это ни было, прошу, сделай это сейчас. Пытка ожиданием…
— О, я и не думал тебя пытать! — развернувшись, Эрн ласково провел свободной рукой по щеке парня. — Просто это нелегко и для меня тоже. Если бы я мог все сразу тебе рассказать… Но, наверное, ты прав. Лучше не оттягивать неизбежное.
— Что мне делать? — спросил Щен с неотвратимой обреченностью, нехотя отпуская руку целителя.
— Пока лишь поклясться кровью, что никто и никогда не узнает о том, что ты узнаешь, услышишь или чему станешь свидетелем за этот месяц.
— Клянусь. Клянусь кровью!
Эрн кивнул и коснулся груди Щена. Тот почти сразу почувствовал странное тепло в месте прикосновения, даже сквозь одежду, а целитель сказал:
— Это не просто слова. Нарушишь клятву, и сама кровь обратится против себя.
Щен серьезно кивнул и выжидающе посмотрел на Эрна, который снова улыбнулся, проговорив:
— А теперь все-таки иди, ложись.
— А как же обряд или что там?
— Ты что, думаешь, я сейчас буду чертить пентаграмму на полу и творить колдовство? — потупившийся взгляд говорил, что так оно и есть. — Извини, но ничего такого не будет.
С этими словами Эрн затушил единственный факел, и комната погрузилась в полумрак. Лишь тлеющие угли в очаге отбрасывали на стены причудливые тени.
Отступая к кровати, Щен услышал шорох одежды и с трудом различил, что Эрн сбросил свою хламиду. Снял и аккуратно повесил на стул. Кажется, целитель замечательно видел в темноте.
Вглядываясь в полумрак, Щен сделал еще один шаг и споткнулся об кровать. Эрн тихо рассмеялся и как-то уж очень быстро оказался рядом, проговорив:
— Осторожнее. Садись лучше, пока сам себе не навредил. А вот рубаху лучше сними — испачкаешь еще.