Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
— Почему нет?
— Ну, связь, получаемая при этом, очень похоже на брачные узы, и это своего рода обязательства.
— Это меня не страшит. Я прожил не мало, чтобы понимать, на что иду. Меня больше беспокоит, согласится ли Деймос.
— Я поняла тебя. Но, боюсь, тут я не очень хороший помощник.
— У вас слишком много дел и обязанностей, чтобы взваливать еще и это! — возразил Фаул. — Я посмотрю, что можно сделать.
— Хорошо.
Никаких более заверений или требования гарантий не последовало. Владычица Ночи только проводила его понимающим взглядом.
Честно говоря, совместные тренировки хоть и оказались отличной идеей по сближению, но имели и ложку дегтя. Причем вся она досталась Фаулу.
Вампир никогда не жаловался на свое телосложение: узкие бедра, широкие плечи, крепкие руки, без труда справляющиеся даже с секирой еще во времена юности, когда не было вампирской силы. Но рядом с Деймосом он сам себе казался гадким утенком.
Мало того, что во всем теле ни грамма лишнего жира, так и само тело вдобавок к достоинствам, имеющимся у Фаула, обладает просто бесконечно длинными ногами, а под кожей притаились бугры мышц, перекатывающихся при каждом движении. И это действо завораживало Фаула лучше гипноза. Деймос не просто профессиональный воин, а какая-то идеальная машина для убийств.
Фаул чувствовал, что все больше и больше очаровывается этим странным вампиром. Хотелось собственными руками ощутить твердость мышц, гладкость кожи и не только.
Очарование ничуть не дрогнуло, когда Фаул увидел, что под одеждой скрывается не только идеальное тело, но и многочисленные шрамы, полученные еще до обращения.
Вся спина Деймоса словно была сшита из клочков кожи — плеть оставляет свою подпись навсегда. Следы от нее перемежались шрамами другого характера, похоже, мечи или кинжалы. Похожие отметины были и на груди, руках, даже ногах.
Разглядывая все это, Фаул не мог не спросить:
— Откуда они?
— Издержки воспитания и службы.
— Понятно, — не нужно было обладать сверхчутьем вампира, чтобы догадаться — эта тема Деймосу неприятна. Возможно, он и ответит на дальнейшие вопросы, но на их едва установившихся отношениях это может отразиться не лучшим образом. И Фаул решил оставить эту тему.
Сам Деймос почти не задавал ему каких-либо вопросов. Кажется, праздная беседа была ему чужда. Это Фаул старался отвлечься от созерцания. У вампиров сила воли, конечно, посильнее будет, но все равно его интерес мог стать очевидным. Тем более одежды на них при занятиях было по минимуму. Впрочем, Деймос и так не был ее фанатом. Однажды Фаул даже спросил:
— Тебе не нравится выбранный для тебя наряд?
— Что? — Деймос поначалу даже не понял вопроса, потом все-таки ответил: — Много тряпок — лишнее. Без них лучше ощущается.
— Что именно?
— Все. Я понял это, после того, как впервые обгорел в пустыне.
— Хм, — таких объяснений он еще не слышал.
Возможно, тут и был какой-то резон, так как Деймос оказался невероятно ловок. Подобного можно добиться лишь веками тренировок. Сначала Фаул полагал научить его некоторым вампирским приемам, но вскоре понял, что в этом нет необходимости. Деймос открыл
Во время их занятий, в Деймосе пробуждалась жизнь, давая понять, каким он был прежде. И это наполняло Фаула еще большим восхищением. И взаимопонимание между ними налаживалось.
Правда, однажды эти хрупкие связи сильно пошатнулись, и невольным виновником стал Димьен.
Обычно, когда Фаул и Деймос приходили на тренировочную площадку, там никого не было. Птенцы королевы не были фанатами ратного дела, а с Димьеном они не пересекались. До сегодняшней ночи.
Телохранитель королевы так упоенно упражнялся с мечом, что даже не сразу заметил нарушенное одиночество. А вновь пришедшие и не думали его отвлекать. Деймос наблюдал за Димьеном, а Фаул за ним. А там было, на что посмотреть!
При виде холодного блеска стали в глазах Деймоса загорелся странный огонь. Нечто вроде предвкушения с огромным сожалением.
Увлеченный наблюдением, мужчина даже никак не прореагировал на то, что Фаул коснулся его голого плеча.
Большего для вампира клана Морры и ненужно было. Он словно коснулся обнаженного нерва, и позволил чувствам Деймоса утянуть себя, чтобы лучше понять.
Наблюдая за Димьеном, Деймос вспоминал, как сам поступал так же, и слишком живым еще было ощущение смертоносного клинка в собственных руках, чувства, как он пронзает плоть, лишает жизни.
Воспоминания грозили стать сплошной багровой рекой, и Фаул позволил себе похлопать Деймоса по плечу, чтобы отвлечь, не дать погрузиться в эту боль.
Деймос вздрогнул и покосился на Фаула. Тот все еще не убрал руку с его плеча, проговорив:
— Позволь прошлому оставаться лишь прошлым.
— Для меня это невозможно.
Разговор привлек Димьена. Одним ловким движением убрав меч в ножны на спине (только вампиры могут так быстро и без членовредительства), он проговорил:
— Фаул, тебе удалось невозможное: заставить нашего затворника смотреть, как кто-то орудует мечом.
— Ты сильно ошибаешься, если думаешь, что я использовал принуждение, — парировал вампир.
— Вот как, — протянул Димьен, еще пристальнее оглядев Деймоса, но тот уже принял абсолютно невозмутимый вид.
— Да. Мы тоже решили поразмяться, — ответил за двоих Фуар. — Кстати, меч, кажется, не твой.
— Бамбура. Но как ты догадался?
— Со временем это пройдет, но пока заметно, что ты привык к более коротким мечам. Да и ощущение меча, изготовленного именно под тебя, сразу видно.
— У тебя такой?
— Да, и не один.
— А у тебя, Деймос?
— Что? — кажется, вампир выпал из разговора, о чем-то задумавшись.
— У тебя тоже бывают проблемы с новым оружием? — уточнил Димьен.
— Нет.
— Ни с каким?
— Я все-таки был воином, — безразлично пожал плечами вампир.
— Да мы все тут… — начал было телохранитель, но оборвал себя на полуслове и предложил: — А докажи!
— Что?
— Мы ни разу не видели тебя в деле. Может, ты и не воин вовсе?