Душа в лунном свете
Шрифт:
Выждав пару минут, он с опаской покидает свою комнату. Коридор второго этажа безлюден. Неподвижность, обосновавшаяся в доме, напоминает ему зловещую тишину в ту ужасную ночь в июле.
Времени всего лишь 19:42. Тем вечером, в ночь святой Анны и Иоахима, в «Терон Холле» было не так тихо до девяти тридцати. Возможно, это торжество начнётся раньше.
Уверенный, что торопливость нянюшки Сэйо распространяется на всех остальных, что что-то плохое должно произойти с Харли, раньше, чем ожидалось, Криспин не пытается действовать скрытно. Он перебегает коридор к центральной лестнице, которую прислуга и дети никогда
Между вторым и первым этажами по стенам вокруг фойе спускаются два пролёта, образуя нечто вроде арфы, если посмотреть на них снизу. Он выбирает ближайшую, спускаясь на две ступеньки за шаг, и мчится по мраморному полу к передней двери.
Он намеревается выбежать на улицу, тормозить автомобили, заставить движение остановиться, искать полицейскую патрульную машину. Он скажет, что «Терон Холл» захвачен террористами, и они взяли всех в заложники, его родителей, брата и всех рабочих. Террористы с пушками, и они увели всех в подвал. Криспин создаст такую большую суматоху, что полиция вызовет отряд СВАТ [30] , как это всегда показывают по телевизору, и когда это начнёт происходить, никто не посмеет сделать что-нибудь с Харли. Они не посмеют.
30
SWAT (изначально англ. Special Weapons Assault Team — особо вооружённая штурмовая группа; теперь англ. Special Weapons And Tactics — особое оружие и тактика; транслитерируется как «СВАТ») — элитные полувоенные боевые подразделения американских полицейских департаментов, предназначенные для выполнения опасных операций, аналог российского СОБРа.
Он резко открывает переднюю дверь и обнаруживает одетого в униформу полицейского, который стоит на пороге и смотрит не в сторону Криспина, как будто собираясь позвонить в звонок, а на улицу, как будто охраняя дом. Он крупный мужчина, и мальчик замечает, что он держит в одной руке полицейскую дубинку, когда тот поворачивается к нему. Его лицо грубое и твёрдое, и, в косом свете, красное от злости.
— Ты должен быть в кровати, поросёнок.
Криспин отпускает дверь, возвращается назад, а дверь с размаху закрывается. Силуэт полицейского виден через скошенное и слегка подмороженное стекло в верхней половине двери, но он не пытается войти внутрь.
Сердце Криспина сильно бьётся о грудную клетку, как будто пытается вырваться из неё.
Он бежит через дом в безлюдную кухню. Сейчас здесь должно быть людно, потому что обед для Кларетты и Джайлза всегда подаётся ровно в восемь часов. На конфорках ничего не кипит, а печи выключены.
Полицейский также стоит и на пороге задней двери. На самом деле, кажется, это тот же полицейский, или его близнец, на этот раз смотрящий на дверь, полицейская дубинка в правой руке, он угрожающе стучит ей по открытой ладони левой руки.
— Я выполняю своё задание, поросёнок. Ты увидишь меня у каждой двери, которую откроешь.
15
Воскресенье, четвёртое декабря, вечер тринадцатого дня рождения Криспина…
Снег падал всю прошлую ночь и утро, но днём отступил.
Они сидят напротив друг друга в той же кабинке «У Элеоноры», однако, на
Она поёт песню о дне рожденья, нежно и сладко. Избитую, но он её не останавливает. Её поющий голос прекрасен.
После песни она говорит:
— Расскажи мне снова о картах.
— Я рассказал тебе тогда, когда был здесь в первый раз. Здесь на самом деле нечего особо долго рассказывать.
— Я хочу понять лучше.
— Это невозможно понять.
— Я попробую.
Её лицо прекрасно в свете свечей. В этой девушке нет ничего от нянюшки Сэйо, и не могло быть. Ничего от Кларетты, как и от Прозерпины.
Криспин складывает колоду, которая лежит на столе, в коробку.
— Магазин, где продаются наборы для фокусов и игры. Старик, владелец, сказал, что собакам там рады.
— Это было вечером того дня, когда ты впервые встретил пса?
— Да. Я тогда ещё не дал ему имя. После того, как купил карты, я прокрался с Харли в подвал магазина, чтобы остаться на ночь.
— Владелец не знал, что вы там находились.
— Нет. Он запер нас, когда закрывал магазин.
— Почему ты купил карты?
— Я не знаю. Просто мне показалось…
— Что?
— Что я что-то должен сделать. Это был мой второй день в бегах, так что праздник архангелов… он был всё ещё слишком свеж в моей памяти. Я проснулся посреди ночи от плохого сна о своём брате, проснулся, проговаривая его имя. Поэтому и назвал пса Харли. Вот когда и почему.
Спящий пёс слегка похрапывает на коленях Эмити.
— И тогда ты открыл колоду в первый раз, — она подгоняет, потому что хорошо знает эту историю.
— У нас был свет в кладовке. И можно было заняться чем-то, например, картами, они могли освободить мой разум от… всего. Я знаю, они должны были быть новыми, потому что я сорвал печать, снял целлофан.
Теперь он открывает коробку, достаёт карты, но оставляет их в виде стопки, лицом вниз.
— Я перемешал их, — вспоминает он. — Я не знаю… возможно, пять или шесть раз. Мне было девять лет, и единственная карточная игра, в которую я умел играть, была «Рамми 500» [31] , но я никогда этого не делал, потому что мне не с кем было играть, кроме как с собакой.
— Так что ты просто сдал карты на две руки лицом вверх, и мог играть сам против себя.
31
Карточная игра, в которой игроки подбирают карты по достоинству или по последовательности и сбрасывают.
— Нелепая детская идея — играть против себя. В любом случае, первые четыре карты, которые я сдал, были шестёрки.
Воспоминание всё ещё беспокоит его, и он останавливается.
Она может понять его лучше, чем кто-либо. Она даёт ему время, но затем слегка подталкивает тремя словами:
— Четыре заплесневелые шестёрки.
— Абсолютно новая колода, но шестёрки грязные, помятые и заплесневелые.
— Как и те шестёрки на полу склада.
— Точно такие. Там были другие карты, разбросанные по полу склада, когда пёс привёл меня туда к мёртвому наркоману и его деньгам, но шестёрки все были в одном месте, лицом вверх.