Душа в наследство
Шрифт:
Мне предстояло спуститься вниз по короткой лестнице и найти нишу с именем деда, что я и сделала, поразившись, сколько представителей рода Бреннон покоится в этих стенах. Мистер Доминик, впрочем, был погребен недалеко от лестницы, и я, вздохнув, остановилась перед нишей с его прахом. Издавна в Диосте повелось тела аристократов сжигать, а прах помещать в красивейшие урны, которые потом расставляются в семейных склепах. Я смотрела на имя деда, выгравированное на бетонной плите, и не знала, что сказать.
– Мистер Бреннон, – наконец заговорила я, – дедушка. Я знаю, что душа
Я честно пыталась спокойно рассказать обо всем, но, едва в памяти всплыл сегодняшний допрос, не смогла сдержаться. Слова срывались с губ сами, выплескивая всю обиду и отчаяние. «Нельзя винить мертвецов», – часто говорила мама, но я была твердо уверена, что именно мистер Бреннон со своим неуместным наследством виновен в том, что меня подозревают.
Говорила и говорила, пока слова не закончились. Всхлипывая и вытирая внезапно подступившие слезы, я подождала немного, но передо мной так и не появился дух деда, который, кстати, должен был бы устыдиться и повиниться как минимум. Зато, уже разворачиваясь, чтобы уйти, я случайно заметила странное свечение, исходящее от одной из урн.
Я медленно подошла к нише с надписью «Рилиан Бреннон» и прикоснулась к светящейся урне. Та пошатнулась, словно в ответ на мое прикосновение, но и только. Сакральный смысл происходящего я пока постичь не могла. Уже собралась отдернуть руку от покрытой молитвенными символами урны, но не смогла преодолеть жгучее желание открыть ее.
Откровенно говоря, умом я понимала, что нельзя открывать вечное пристанище чьего-то праха, но желание было столь настойчивым, что я поднялась на ступень и, оказавшись на одном уровне с урной, сдвинула крышку. Моя рука сама опустилась в серый, пылеобразный прах. О Безликая, как же мне было противно и страшно до чертиков, но я в склепе, который защищен от магии, значит, говорить со мной могут только духи, а духи рода никак не навредят родной крови. Ведь то, что происходит сейчас в склепе, – не иначе как знак, поданный предками. Надеюсь, они хотят помочь. Поэтому, стиснув зубы, я шарила рукой в субстанции, похожей на печную золу, и совершенно не понимала зачем.
Неожиданно рука коснулась чего-то твердого, и я вскрикнула – неужели кость? Медленно достала из урны свою находку и обмера от сковавшего душу ужаса. Это был палец. И я уже собиралась упасть в обморок: характерно занемели ноги, голова начала кружиться. Но здравый смысл внезапно возопил о том, что пальца миссис Рилиан, погребенной более сорока лет назад, здесь просто не может быть!
Я поднесла находку ближе к лицу и со всей очевидностью осознала – палец металлический. Искусно выкованный, длинный, с аккуратным ноготком, но никак не человеческий.
Странное дело, но, едва палец оказался в моих руках, желание копаться в прахе дальше отпало напрочь, сменившись брезгливостью.
– И что мне с этим делать? – в надежде на ответ спросила я.
Но
Некоторое время я раздумывала. Если мне это показали – значит, это важно или имеет какое-то значение лично для меня. Поэтому стоит оставить странный предмет себе до выяснения его назначения. Тем более что ради него мне пришлось буквально по локоть погрузить руку в прах бедной миссис Рилиан. Вспомнив о руке, вымазанной пеплом, я поморщилась и поспешила покинуть склеп, пока сердобольные духи семейства Бреннон не заставили меня выпачкаться еще кем-нибудь из них.
После душного темного склепа, из которого я выбиралась почти на ощупь, цепляясь за все подряд, потому что свеча-предательница потухла, и странных событий, произошедших в нем, ночной сад казался не таким уж и страшным. Дождь весело шевелил кроны деревьев, иногда доносились звуки с центральной улицы города, ржание лошадей. И внезапно я осознала, что дорога к склепу совсем не жуткая, в отличие от самого склепа…
Дверь скрипнула, впуская меня в окутанную жаром камина гостиную. Сняв плащ, я без промедления направилась в свою ванную комнату. Я никогда раньше не мыла руки так долго, с таким тщанием и упорством. Прах моей родственницы смывался легко, исчезая вместе со струями воды, но я все никак не могла остановиться. Когда ладони начали гореть, а вся рука до локтя приобрела нездоровый алый оттенок, я решила, что уже довольно, и, вернувшись в комнату, завернула странную находку в носовой платок и спрятала в стол.
Сил на что-либо уже просто не осталось, как и мыслей. Я устало опустилась на кровать и не заметила, как уснула. Показалось, что голова только коснулась подушки, когда в дверь постучали.
– Мисс Катарина, у нас гости, – сообщил Уайлд, который, собственно, и барабанил в дверь.
– Кто? – сонно осведомилась я.
– Мистер Хидс прибыл с час назад и уже уничтожил недельный запас булочек с корицей, – ворчливо ответил дворецкий.
Я встрепенулась и почти сразу вскочила с постели.
– Уже бегу! – крикнула по дороге в ванную. Мне не терпелось рассказать мистеру Хидсу о моей находке. Мало ли, вдруг это что-то значит, ведь неспроста духи указали мне на ту урну.
Быстро умылась и, открыв шкаф, поняла, что всю привезенную в Меренск одежду уже надевала, а пятидневный траур после смерти деда уже прошел, то есть можно надевать не только черное. Но, увы, я не планировала задерживаться здесь так долго, поэтому снова остановила выбор на черном кружевном платье. Сегодня меня уже не смущала копна белых волос, и я не стала прятать их под сеткой.
– Мистер Хидс! – радостно воскликнула я, едва вошла в гостиную.
– Доброе утро, мисс Ломаш.
Поверенный сидел в моем излюбленном кресле у камина и сосредоточенно жевал булочку, запивая ароматным чаем.
– Присаживайтесь. – Он по-хозяйски указал мне на кресло рядом с собой.
– Боюсь, мисс Катарина еще не завтракала. Она составит вам компанию чуть позже, – возразил Уайлд.
– Можно мне тоже булочку и чай, я посижу здесь, – попросила я.
Дворецкому моя просьба явно не понравилась, но он кивнул и удалился в сторону кухни.