Душа в наследство
Шрифт:
– Какие отношения были у вас с покойным?
– Холодные, – машинально ответила я.
– Знали ли вы, что жизни вашего родственника угрожает опасность?
– Нет.
Странные вопросы нервировали, создавалось впечатление, что мистер Уотсон пытается вывести меня на чистую воду подобно преступнику.
– Верно ли, что вы занимаетесь изготовлением ядов?
– И этим в том числе, – ответила я и, поймав недовольный взгляд следователя, исправилась: – Верно.
– И вы в курсе, что мистера Бреннона отравили?
– Я слышала об этом.
Следователь
– А знаете ли вы, каким ядом отравили мистера Бреннона?
– Контрантом.
– Видите ли, по данным базы Совета магов Диосты, этот яд изобрела некая мисс Катарина Ломаш, верно?
– Да, это моя разработка.
Никогда не думала, что кому-то придет в голову использовать контрант для убийства. Ведь для того, чтобы убить этим видом яда, необходимо ввести его прямо в кровь, да еще и в нешуточном количестве!
– Может быть, вы расскажете нам, как можно убить, казалось бы, безвредным средством от мавочного паразита?
– Если взять большую дозу, думаю, капель сто, и ввести внутривенно, для прямого попадания в кровь, то исход вполне может стать летальным, – озвучила я свои размышления. Другого способа убийства этим ядом я просто не представляла. Разве что налить полную ванну контранта и утопиться в ней, но и смерть будет от удушья, а не от яда.
Следователь слушал внимательно, но по-прежнему не возобновлял запись, продолжая имитировать дружескую беседу.
– Полагаю, при таком способе убийства лучше выбирать крупные вены?
– Лучше даже артерии, – подумав, ответила я. – Например, сонную или бедренную – идеально.
Следователь кивал в такт моим размышлениям и, едва я закончила, вернулся к записям, тем не менее продолжив расспросы:
– Вы сказали, что у вас были холодные отношения. Насколько?
– Мы не общались.
– Вообще?
– Недавно он написал мне письмо с просьбой приехать, я ответила не в самой вежливой форме.
– Это ваше письмо? – Мистер Уотсон продемонстрировал лист бумаги, исписанный моим почерком.
– Мое, – опустив глаза, ответила я. Как ни старалась сохранять на лице вежливую, приветливо-пренебрежительную улыбку, периодически она ускользала, выпуская истинные эмоции. Страх, волнение, стыд от того, что кто-то читал мое послание, недостойное настоящей леди.
– Через два дня после получения вашего письма его убили, – сообщил следователь. – Знали ли вы, что стали основной наследницей?
– Даже не подозревала.
– Обрадовались? – с ухмылкой спросил он, снова оторвавшись от блокнота.
– Как вы могли такое подумать?! – возмущенно воскликнула я. – Да, я не могу сказать, что убита горем, но радоваться чьей-то смерти из-за наследства?
– Чьему-то убийству, – неожиданно поправил мистер Уотсон.
– Что?
– Вы
Больше всего мне хотелось сейчас влепить Уотсону звонкую пощечину, чтобы убрать с его лица эту самодовольную улыбку и немного отрезвить. Впервые в жизни пожалела, что нельзя бить патрульных. В душе все кипело, но внешне я оставалась невозмутима, продолжая чуть снисходительно улыбаться.
– Нет, я не рада убийству деда.
– Почему, вы ведь получили состояние? – искренне удивился следователь.
– Мне не было нужно его состояние – ни раньше, ни сейчас.
Следователь задумчиво хмыкнул.
– Вы прекрасно держитесь и ведете себя как леди, нужно отдать вам должное. Но, мисс Ломаш, я знаю, что вы живете небогато. Снимаете комнату, а ваша одежда выглядит великолепно, но она дешевая.
Щеки опалило жаром, и я еле сдерживалась, чтобы не закричать или не разрыдаться.
– Я одеваюсь так, как могу себе позволить, – отчеканила я. – У вас есть еще вопросы?
– Пока нет, – растягивая слова, ответил мистер Уотсон, – вы и так нам очень помогли.
Я поднялась и, не прощаясь, покинула зал. Шла медленно – не хотелось, чтобы создалось впечатление побега. Мне не от чего убегать. Следом за мной, как оказалось, направился мистер Деш, нагнавший меня уже в коридоре.
– Не злитесь на него, он не хотел вас обидеть, – дружелюбно проговорил он.
Хоть внешне мистер Уотсон изумительно прекрасен, мистер Деш определенно более приятный человек и собеседник.
– Мне не на что злиться, – улыбнулась я.
Мы уже дошли до гостиной и вот-вот должны были распрощаться. Как я поняла, мистер Деш направлялся за Флипом, а мне нужно было заглянуть в мою комнату. Я хотела задать один вопрос, но решилась сделать это в самый последний момент.
– Мистер Деш… Меня в чем-то подозревают?
– Мистер Уотсон подозревает всех, – развел руками он, – но не переживайте, все будет хорошо.
Я кивнула и, простившись с ним, ушла. Песнопений сегодня уже не было, но запах воска разнесся по всему особняку. Там, в комнате, увешанной изображениями Безликой богини, еще сутки будут гореть восковые свечи в память мистера Бреннона. Кстати, наверное, нужно будет все-таки сходить в склеп: раз уж он оставил мне такое наследство, пусть и не очень желанное, будет нелишним поблагодарить.
В свою комнату я зашла, чтобы переодеться. Ехать к нотариусу я предпочла в брючном костюме строгого покроя, конечно же черного цвета. Шляпку с вуалью оставила, как и перчатки, а вот туфли выбрала другие, на более высоком каблуке.
У меня было всего три кристалла связи, и распорядиться ими следовало с умом. Однозначно нужно связаться с отцом, хотя бы для того, чтобы рассказать ему о наследстве и спросить, бывала ли я в детстве в доме деда. Я уверена, что не бывала, но, когда все вокруг твердят обратное, возникают определенные сомнения. И конечно, нужно предупредить мисс Томсон о возможной задержке. Хотя с секретарем лучше переговорить после поездки к нотариусу.