Душа врага
Шрифт:
Глава 4
– Давай у Адлера спросим, какой язык он учить хочет? – взлетая по ступеням школы, чеканила Настя. Надежда на то, что посвящение сбило её с мысли, испарилась. Оля напряглась.
– Почему именно его?
Лёлькин бессменный сосед по парте, Мишка Адлер, был объектом загадочным. В активистах не числился, чаще пребывал наедине со своими мыслями. Казалось, на уроках присутствовал только физически, потому что часто погружался в творчество – рисовал. На всём подряд, что попадалось под руку. Изредка отрывался
– Он же немец по папиной линии, – заговорщически прошептала белокурая хитрюга, прикрыв ухо пышным бантом на кончике косы.
– Да ну?! – вырвалось наружу Олькино недоверие.
– Да ну-у, – передразнила подружка и улыбнулась, прищурившись. – Сама слышала, как Вилена Вениаминовна рассказывала. Бабушка Адлера, наверное, вообще в Германии родилась. Так-то!
– А ты всё правильно поняла?
– Ну, конечно! Хочешь, сама у него спроси. Может, расскажет.
Подружки ворвались в класс под мерзкие аккорды первого звонка. Весь временной задел до урока потратили на украшение актового зала. Сосед Лихачёвой уже сидел на месте. Всегда пунктуален, собран, готов.
«Вот кто настоящий пионер», – мелькнуло у Лёльки.
Она тихонько присела рядом, а Настя водрузила портфель позади. Третий год она неизменно сидела в тылу подруги и за сорок пять минут успевала максимум: училась, хихикала, дёргала Олины рыжие косички и работала почтальоном собственноручно созданных записочек. Хитринскую раздирало любопытство: сознается ли Адлер? Сама спрашивать трусила, а Лёля простая, как три копейки, точно бы ляпнула. Сомнений не оставалось, стоило только подтолкнуть её.
Уже через несколько минут после начала классного часа Лихачёва вздрогнула: деревянная линейка отбивала дробь по позвоночнику. Не отрывая взгляд от учителя, слегка повернула голову и прошептала:
– Ты чего?
– Спроси!
– Пффф… – поджала губы. – Ладно.
Но замешкалась. «Как спросить о таком?» Достала листочек для черновика. «А если обидится?» Покосилась на Мишку. Спокоен. Аккуратно вывела буквы и подвинула клочок бумаги Адлеру. Прочёл, резко повернулся, синее небо глаз заволокло грозовыми тучами. Сверкнула молния. Ответил.
Разлинованный лист заполнялся буквами и гулял от первого варианта ко второму и обратно. Напряжённое начало постепенно сменилось заинтересованностью.
– После школы расскажу, – наконец шепнул Миша, свернул бумажку пополам и спрятал в недрах портфеля.
Лёле оставалось только ждать. Четыре следующих урока тянулись, как очередь за дефицитным товаром. Бывало, родители стояли часами за финскими сапогами, а купить удавалось только болгарские джинсы. Не очень нужны, но уходить с пустыми руками обидно. Брали всё, что оказывалось на прилавке или под ним.
После занятий школьников настигло торжественно-нудное посвящение. Бесконечные речи, клятвы, песни. Спустя ещё час на шеях третьеклассников вспыхнуло алое пламя галстуков. Момент, которого так ждали, настал. Из актового зала вырвался
По пути в класс её догнал Миша.
– Давай портфель, провожу. А ты про записку утреннюю расскажешь.
– Ага, я быстро.
Оля пулей влетела в кабинет, схватила вещи и ринулась к раздевалке, когда на пути возникла Настя.
– Куда так бежишь?
– Домой надо.
– Подождёшь? Вместе пойдём.
– Давай завтра утром встретимся, как обычно. Сейчас правда не могу. Мне пора. –
Лёля махнула на прощание рукой, а подруга наблюдала, как Адлер перехватил портфель Лихачёвой и они вместе исчезли в глубине пустого коридора.
– Кто тебе про меня рассказал? – буркнул Мишка, когда спускались по ступеням школьного крыльца.
– Настя слышала разговор Вилены Вениаминовны с учительницей.
– Ну понятно. Рано или поздно все прознают.
– Что плохого в том, что ты немец?
– А хорошего что? Сразу погоняло «фашист» дадут, стебаться начнут, – Адлер пнул валявшийся под ногами камень. – Отец у меня немец, мамка-то русская. Только кому это интересно. Для всех буду просто нацистом.
– Для меня не будешь, – Лёля попыталась улыбнуться. Щёки вспыхнули, взгляд заметался под молчаливым прицелом синеглазого одноклассника. – Фамилия у тебя папина?
– Ага, Adler с немецкого – орёл.
– Ух ты, зыкинско 1 !
– Да харэ тебе… Красиво для тех, кто немецкий знает. А для ребзи – город на Чёрном море.
– У тебя в семье кто-нибудь говорит на немецком?
– Все, кроме мамы.
– Я тоже немецкий хочу учить.
– Сдался он тебе. Я не пойду, мне и дома хватает.
Оля поникла. Допытываться с расспросами не хотела, а сам Мишка так себе поддерживал беседу.
– Куда идти-то? Я ж не знаю, где живёшь.
1
Зыкинско – хорошо, отлично, превосходно
– Туда, – мотнула головой. – В сторону кукурузного поля, мой дом прямо перед ним.
– Ого, летом, значит, можно полакомиться? – рассмеялся Адлер.
– Ну да, если картошкой не засадят.
Снова тишина.
– Ты только не рассказывай никому. Успеет ещё твоя подружка разболтать, ясный-красный…Тут же особо одарённые тему подхватят.
Олька кивнула в ответ. Адлер молчал. Чужая тайна начала давить на горло. Или это галстук перекосился под пальто и теперь не даёт свободно дышать? Лихачёва понимала, что уже завтра Настя начнёт задавать вопросы про Мишу. Понимала, что привитая подруге ненависть к немцам может легко перекинуться на Адлера. Соврать и сохранить Мишкину тайну? Или не совать нос в чужие дела, как всегда учила мама?