Душелов. Том 2
Шрифт:
— Ты меня уже пугаешь. Что у тебя там такое происходит? Третья сиська начала расти?
— ИДИОТ! — выкрикнув, разозлилась она, сжав кулачки. — Я тут серьёзную тему обсуждаю, а ты свои шуточки тупые шутишь!
— Ну так скажи уже прямо — и я не буду шутить.
Несколько успокоившись, вновь отведя взгляд, она наконец начала рассказывать в чём дело:
— Я где-то всего лишь неделю назад поднялась на четвёртый этаж, а уже вчера… в общем, я взошла на первую ступень четвёртого этажа.
— Менее
— Да не в этом дело! Я, конечно, постоянно стараюсь, тренируюсь ежедневно и выкладываюсь на полную, но… это всё равно не моё. Как раз таки потому, что я с самых ранних лет упорно занимаюсь каждый день, я прекрасно знаю свою скорость развития. И скорость, с которой я взошла на эту ступень, в несколько раз превосходит мою скорость. Да и вообще, я не знаю никого, кто хотя бы короткий промежуток времени развивался бы столь же быстро. Так что это несомненно какая-то аномалия, и потому… мне страшно. Сначала эта «болезнь», теперь ещё это… Я боюсь, что совсем вскоре умру, как человек, и превращусь в одержимую…
— А что с изменениями в твоём теле?
— И это всё? Это всё, что тебя интересует? Я тут вообще-то…
— Если я хочу тебе помочь, — а я хочу тебе помочь, — то мне нужно знать все странности, которые ты заметила за собой. Вплоть до того, что пукать начал больше.
— Ты! Я не…
— Да-да, — отмахнулся я, — девочки не пукают, знаю-знаю. А теперь говори, что с твоим телом происходит?
— Я… я не хочу…
— Почему это? — вновь удивился я.
— Потому что… потому что ты придурок и снова всё опошлишь! Понял?!
— Теперь мне стало ещё интереснее в чём дело. Так что давай, говори.
Она вновь замялась. На её лице отчётливо видно одновременное желание поделиться со мной своей проблемой и одновременное нежелание после этого выслушивать мои тупые и пошлые шутки, которые, судя по тому, как она, немного скрючившись всем телом, начала руками прикрывать свою грудь, точно будут.
— Ну… — наконец решилась она под гнётом моего взгляда, — это прозвучит странно, но… в общем, у меня всё немного выросло…
— Выросло? Что «всё» выросло? Третья сиська, как я и предположил?
— Да иди ты, идиот!
— Ну тогда объясни уже нормально.
Она раздражённо цыкнула и, зачем-то отвернувшись от меня, сначала расстегнула бюстгальтер, а после приподняла свою белую футболку вместе со своим, как оказалось сегодня синенький, бюстгальтером. Следом за этим, несколько раз вдохнув и выдохнув, в конечном счёте решившись, она повернулась ко мне… просто, почему-то до сих пор смущаясь, показав мне свои сиськи.
— Ну-у-у… — протянула она, стоя с закрытыми глазами и удерживая футболку с бюстгальтером.
— Красивые.
— Что? — не поняла она, резко открыв глаза
— В обычном. Вот смотрю на них и сразу хочется их…
— Так! Нет! Стоп! Не об этом сейчас! — прервала она меня. — Ты ничего не замечаешь?
— А должен? — вопросительно выгнул я бровь.
— Ты это сейчас серьёзно?
— Ну да, — пожал я плечами, так и не понимая, о чём она говорит.
— Ты!.. — начала она злиться. — Хорошо. Может, хотя бы так заметишь? — и спросив это, повернулась ко мне боком.
— Если ты о третьей сиськи, то я её так и не вижу.
— Да ты! Задолбал! Можешь хоть немного быть серьёзнее! Потому-то я и не хотела тебе это показывать!
— Ладно-ладно. Хватит так орать. Скажи уже, что не так.
— Нет! Ты присмотрись! Ты не можешь этого не заметить! Ты уже пятый день к ряду не только видишь их, но и делаешь с ними всякие свои грязные, пошлые штучки!
Я в очередной раз попытался присмотреться, на этот раз стараясь полностью исключить все пошлые мыслишки из своей головы. Она же в этот момент, видя мои труды, решила помочь мне, решив немного подвигать телом в разные стороны, от чего её груди так же задвигались. Тем не менее…
— Я не понимаю, — честно признался я. — Это какие-то странные, неизвестные мне прелюдия?
— Чёртова озабоченная псина! Конечно же нет! Ладно, последний шанс тебе доказать, что ты не просто грёбанный извращенец, — и с этими словами она опустила футболку с бюстгальтером, развернулась ко мне спиной и, слегка нагнувшись вперёд, приспустила свои облегающие, спортивные штаны, показав тем самым свою попу с надетыми на ней синими трусиками.
Я же, ничего не заметив, ответил ей на это:
— И ты хочешь сказать, что ты так не пытаешься завести меня?
И стоило мне это произнести, как по раздевалке прошёлся звук её сжатых до хруста маленьких кулачков и очень глубокий вдох, вместе с которым она в этот момент, натянув обратно штаны, развернулась ко мне, ледяным тоном процедив:
— ТЫ. СРАННАЯ. ПОХАБНАЯ. ПСИНА.
— И это мне говорит та, что сейчас тычет в меня своими сиськами? — и когда она уже собиралась замахнуться кулаком: — Шутка-шутка! Просто дурацкая шутка! Извиняй!
Это помогло, и она, сбавив обороты, чуть успокоилась, сначала сделав более спокойное лицо, а уже чуть позже, с явным трудом, разжав свои маленькие, милые, но при этом достаточно пугающие кулачки. И только после всего этого она, наконец, заговорила всё ещё крайне холодным голосом:
— Я ведь сказала чуть ранее: всё выросло.
— Но если ты про сиськи и жопу, то…
— Про грудь и попу, — поправила она меня.
— Хорошо. Если ты про грудь и попу, то я смотрел. Я пытался это разглядеть. Но они таких же размеров.