Душелов. Том 3
Шрифт:
В общем, это достаточно мерзкая и бесчувственная личность, с которой, при возможности, я бы вовсе предпочёл никак не контактировать.
По крайней мере, так я думал до этого момента.
Он, стоя напротив меня, неожиданно произнёс извинительную речь, виновато опустив голову и протянув руку для примирительного рукопожатия. И всё это, не просто на глазах у других детишек аристократов, а прямо в их толпе. А значит… совсем вскоре, ещё до окончания этого учебного дня, об этом будут знать и за пределами школы.
И чисто в теории, сделай он что-то подобное до того, как ситуация между
И вот сейчас он, будучи в таком положении, проделал всё это.
Главный вопрос — зачем ему это? Это же только ударит по его и без того столь шаткому статусу. Всё-таки для всех я лишь обычный, невыдающийся парень, что непонятно как связан с родом Агнэс. А он же занял место главы далеко не самого слабого и безвестного рода. Да, его род многое потерял и ещё в скором времени точно потеряет, однако наши статусы всё равно находиться на несравнимо разных уровнях. А потому происходящее — целиком и полностью противоестественно.
— Ты… принимаешь мои извинения? — приподняв голову и посмотрев мне в глаза, спросил он.
Поняв, что я слишком долго медлил, я всё-таки решился и протянул руку в ответ. Мы их друг другу пожали и… ничего не произошло. Совершенно. Максимально обычное рукопожатие. Поначалу я даже не поверил в это сразу, продолжая пытаться найти что-то странное и зацепиться за это. Тем не менее, так и не сумев это сделать, я лишь произнёс:
— Я… принимаю твои извинения.
— Спасибо… — и разжав рукопожатие, сказал: — В таком случае, удачного дня.
И после этого он… развернулся и спокойно ушёл. Словно ничего странного только что вовсе не произошло. А я же из-за этого ещё весь оставшийся учебный день пытался понять, что это было и чего он этих хотел добиться. И в принципе, я пришёл к одному наиболее вероятному выводу: таким образом он пытался защититься.
Ведь из-за нашего с ним конфликта всё это началось. Из-за меня тогда, на складе, погиб прямо на его глазах его старший брат и слуги его рода. И из-за меня род Агнэс истребил весь его род, кроме него самого. Так что вполне логично с его стороны решить, что если он примириться со мной и принесёт свои публичные извинения, то в итоге он получит хоть какую-то иллюзорную безопасность.
Может быть, конечно, за этим стоит что-то другое. Но хорошенько всё обдумав, я понял, что по сути зря переживал. Он явно не настолько безумен и глуп, чтобы пытаться мне навредить, тем более откровенно жертвуя собой. Ну и он так же точно не настолько умён, чтобы навредить мне так, чтобы при этом остаться в тени. Вот и выходит, что желание получить безопасность за извинения передо мной — самый логичный.
Придя к такому выводу, будучи уже у себя дома, я успокоился. К тому же сегодня мне предстояло столкнуться с кое-чем куда более опасным. Меж тем, времени до этого момента ещё было много. А потому, вместо очередного бесполезного отдыха
— Да, я исходила из возможности, что всё закончиться примерно так, — без раздумий, честно призналась она.
И как всегда сделала она это, даже не смотря на меня. Вместо этого она смотрела на монитор компьютера и в чём-то там разбиралась.
— Почему ты мне тогда просто прямо об этом не сказала?
— Потому что мы это уже обсуждали и ты сказал, что пока что не хочешь её даже видеть.
— Естественно, ведь из-за её действий я чуть не погиб.
— Как и из-за моих, — заметила она. — Тем не менее, мы всё же нашли общий язык.
— После того, как ты буквально не оставила мне иного выбора.
— Да. Она же так не поступила. И не поступила бы. Хотя это было выгодно и для неё, и для тебя. Говоря иначе… расскажи я тебе об этом прямо, ты бы просто-напросто отверг моё предложение, даже наверняка понимая всю его возможную выгоду. И сделал бы ты так, просто потому что у тебя была бы возможность выбирать между твоей эмоциональной стороной, что противилась бы этому, и логической стороной, что говорила бы, что это в конечном счёте будет полезно для тебя.
— И ты решила попросту лишить меня этого выбора…
— Нет. У меня, к сожалению, даже возможности такой не было. Я просто свесила чашу весов с свою сторону, так что выбор у тебя более чем был. Никто из нас ведь не заставлял делать такой выбор — ты полностью сам его сделал. Сам нашёл её глазами среди других посетителей, сам подошёл к ней, сам продолжил разговор с ней, проникнувшись к ней симпатией и жалостью, сам отправился вместе с ней к тебе домой, где вы в последствие и переспали, и сам, в конечном счёте, пришёл к выводу, что хочешь ей помочь, потому что это тебе будет выгодно. Разве это не так? — спросила она, наконец повернув голову в мою сторону.
Несколько промедлив, я всё же признал очевидное:
— Это так…
— Ну вот.
— Только в следующий раз, будь добра, говори прямо, чего ты хочешь.
— Разве что если ты пообещаешь прислушиваться к любым моим словам, не смотря на чувства, что ты испытываешь.
— Говоришь так, будто я настолько эмоциональный…
— Нет. Ты просто подросток. Тебе восемнадцать. Ты должен только-только вступать на путь взрослого. Но меж тем на тебя резко упало очень многое. И, несмотря на это, ты берёшь на себя ещё больше. К тому же, ещё и наличие Дара играет роль. Всё же он у меня тоже есть и я на личном опыте знаю, насколько он усиливает все чувства, что ты испытываешь.
— Забавно это слышать именно от тебя.
— Может, тебе и другим и кажется, что я бесчувственная, однако это совершенно не так. Я тоже отлично знаю, что такое чувства. Просто я их постоянно держу под контролем, так как это куда эффективнее.
— Как скажешь…
— Ну так что, ты даёшь мне слово, что, в случае чего, прислушаешься к моим словам, не смотря ни на что?
— Если ты так этого хочешь, то… да. Обещаю, что впредь прислушаюсь к тебе в любом случае.
— Хорошо, — кивнула она. — Тогда я, в свою очередь, обещаю, когда дело касается тебя или твоего рода, впредь не идти обходными путями, а говорить прямо.