Душеприказчики
Шрифт:
«Ждать придется не очень долго…» И это тогда, когда времени больше не остается, когда подошла последняя минута… Иначе не предотвратить великого греха, иначе все, что казалось почти улаженным, пойдет прахом.
Пастор не мог оправиться от потрясения. А нотариус все сидел и читал свой роман, будто у него других дел не было. Разгневанный пастор промчался мимо. Терпеть он не мог этого флегматика, эту мумию. Он опустился в кресло и стиснул руки, так что суставы хрустнули.
«Кто из них были главные мошенники…» — раздавалось у него
Пастор вытер со лба пот и встал. Встал и снова сел… Он места себе не находил. А что, если профессор умрет сейчас, сию минуту, и завещание останется неподписанным?.. Грех и ужас… Ужас! Мысли шли вразброд. Вызвать сюда председателя общины?.. Кого-нибудь с факультета?.. Разве полиция не обязана вмешаться в это дело?
Но вот по лестнице, тяжело отдуваясь, спустился доктор Скара, насупившийся, сердитый. Даже недокуренную сигару не взял со стола. Куда-то отправил Еву, и та уже бежала по мосткам через двор. Пастор Линде два раза подходил к отворенной двери, но слова застревали у него в горле. Только в третий раз он кое-как выдавил вопрос, с которым каждое утро автоматически обращался к госпоже профессорше:
— Ну, как себя чувствует больной?
— Теперь он на полчаса получит облегчение.
Пастор переминался с ноги на ногу.
— Он ничего не просил?
— Что?
— Ничего. Я только так… может быть… Будем надеяться, что с божьей помощью…
Доктор сердито засопел.
— Долго это продолжаться не может. Или сегодня ночью, или завтра утром — конец. Жену он терпеть не может, прислугу тоже. Никого. Так нельзя. Я послал за сестрой.
У пастора Линде отлегло от сердца. Возле больного будет дежурить сестра. Это уже лучше. Поговорить с ней… пообещать малую толику за помощь в богоугодном деле…
Когда доктор опять поднялся к больному, пастор пошел было за ним следом, но так и остался перед дверью.
Профессор Грюн лежал ничком поперек кровати. Можно было подумать, что он собирается слезть с нее или уже слез и упал. Маленький, ссохшийся — просто скелет, обтянутый темной кожей.
Пастор вздрогнул от недоброго предчувствия. Он стоял с полуоткрытым ртом и тяжело дышал.
— Ну? Что случилось?
Доктор Скара уже положил профессора на спину, послушал пульс, прижал ухо к груди, приподнял пальцами веки и поглядел в глаза. Потом быстро обернулся и начал что-то искать.
Пастора Линде трясло как в лихорадке.
— Ну, ну?
Доктор нагнулся и поднял с пола маленький темный флакончик. Оттуда капнула последняя капля, и приторный запах распространился по всей комнате.
Побледневший
— Вот этого, друг мой, не следовало делать. Большие ты мне доставил неприятности…
Ни о чем больше пастор не расспрашивал. Да он уже ничего и не слышал. Как во сне, как в тумане, мелькнули перед его глазами Ева, госпожа профессорша и еще какая-то женщина в белой косынке…
Пастор, пошатываясь, спустился по лестнице, будто его только что хватили по голове обухом. Внизу все двери были настежь. Где-то надрывался телефонный звонок. Послышался голос профессорши. Правда, этот голос вдруг помолодел лет на двадцать, и все же он принадлежал самой госпоже профессорше.
Пастор остановился и прислушался, но ничего не понимал.
— …Да, да!.. Я! Я звонила!.. Да, это я и хотела сообщить… Нет, нет! Совсем ничего. Все, как было… Но я же тебе говорю: все, как было… Что? Ах, этот! Все еще торчит — верно, надеется дождаться… Да, да! Ну, вот видишь! Да! А ты еще ушел такой сердитый. Ну, ничего, ничего, это я так… Да, я как раз об этом и хотела сказать. Но только выходи сейчас же! Мне сейчас нужна трезвая мужская голова… Что? Мадемуазель Рудзит?.. Хорошо, и она тоже поможет. Да, вот еще что. Посмотри, нет ли у тебя в магазине хорошего черного крепа… Да? Ну, и хорошо. Захвати его с собой. Что? Ах, да! Я думаю, аршина три хватит. Портниха живет тут же, вход с улицы… Да, да, да! До свидания… Да, да!..
«Нет, нет!» — стучало в ушах пастора Линде и отзывалось во всем теле. Шляпа и пальто на вешалке… Нет, нет! У него было такое чувство, будто на нем ничего не осталось. С него сняли все до нитки, кожу и ту содрали.
С непокрытой головой прошел он шагов десять по мосткам и остановился. Кто-то в роговых очках задумчиво смотрел на него из окна.
Нет, это невероятно! Это нельзя так оставить. Нет, нет. Что-то надо предпринять. Что-нибудь такое… Такое, чтобы… Мимо ворот прошел полицейский, держа за руку мальчика, в другой руке у него была камышовая корзинка. Обратиться в полицию! Это дело полиции, как же иначе…
Мимо по направлению к Эспланаде прошли два студента с барышней. Пастор пошел вслед за ними. Факультет обязан вмешаться, ректор… деканат… Нет, нет! Это неслыханно! Ужасно!
Навстречу проехал на извозчике один из его прихожан. Поздоровался. Пастор обернулся и пошел в сторону Церковной улицы. Святая церковь в забвении, — да что в забвении, повержена в прах, в развалинах! Тротуар бежит из-под ног, словно наматываемая на катушку лента.
Навстречу идут пожарники, по четверо в ряд. Мир объят пламенем. Всюду дым и приторный смрад… Нет, нет, нет!
Пастор Линде круто повернулся и, спотыкаясь, опять побежал к Эспланаде.