Души человеческие: «чёрный меч»
Шрифт:
– Знаешь, когда я стал капралом, то мы бухали два дня подряд и пили всё, что может гореть, – напомнил Румо о возможности выпить за чужой счёт.
– Ну ладно, собери наших вечером в баре. Посидим. Пиво за мой счёт.
– Вот молодец, – ударил в плечо паренька Румо. – Да хрен его знает, – махнул наёмник. – Наши патроны приняли новый контракт. Был в штабе, поговаривают, что будем выбивать засранцев на юге.
– Ну, хорошо, – кивнул Йозеф. – До вечера.
– Бывай, хиляк.
Италиец продолжил идти. Ему нужно вернуться в казарму, чтобы отдать документы командиру роты о назначении. Штаб подразделения внесёт все изменения
Парень вильнул с плаца на небольшую дорожку. Вода и время размыли асфальт и теперь она больше походит на тропинку, где ещё виднеются серые остатки полотна. Юноша быстро свернул и оказался на широкой дороге, ведущей к чреде покошенных четырёхэтажных зданий. Казармы подразделений располагались в ряд, окружённые хлипким деревянным ограждением, а также низкой порослью кустов. Окна представляли собой сочетание пластика и стекла – где как, небольшие дыры и пробоины латались досками и фанерой, а иногда даже и кирпичами, производство и закупку которых удалось наладить кое-как.
Рекрут вошёл на лестницу, как до ушей долетел звук молитвы. Повернувшись, он увидел, как в углу, положив два старых сенсорных телефона на бак с водой, что-то читал техноязычнык из соседней роты:
– Да святится экран твой, да прибудет неоновая благодать со мной. Твои механизмы и твои импульсы да направят меня в час нужды, – его губы страстно припали к устройствам.
Паренёк в звании солдата нацепил их на грудь, приколов к серо-чёрному камуфляжному кителю на манер святынь… для него они и были самыми настоящими иконами, олицетворением духов механизмов.
«Как люди могут покланяться этому?» – спросил Йозеф, не находя ответа. В мире павшей цивилизации количество религий, культов и верований не поддаётся исчислению. Конечно, остаётся множество тех, кто ещё верит в Единого Бога, но этой вере приходится делить место под солнцем с поклонниками старых богов, культистами новых представлений, почитателями философий и идей, которые формировались в условиях самого крупного кризиса в истории человечества.
Кулак постучал в металлическую дверь, звон с гулким эхом разнёсся по всему третьему этажу. На чёрной поверхности проглядывалась выцветшая надпись белой краской – «вторая рота»
– Фамилия, звание! – раздался голос из небольшой звуковой решётки над дверью.
– Йозеф Ди’Андорр, рекрут!
Ритмичные щелчки и звучание ржавых механизмов обозначили открытие замка. Парень ощутил неприятный холод от ручки. Потянув её, он отворил массивную преграду и прыгнул через порог.
Нога ступила на линолеум. Бежевое полотно практически полностью потеряло свет за долгие года использования, на нём блестят стальные скобы, стягивающие порезы и заплатки. Новые куски усеяли множественные участки, покрывая множество дыр. Повернув голову, он увидел, как высокий рослый мужик с тремя серебряными квадратами на плече и неполевой одежде, перед строем парней кричит и матерится:
– Уроды и ублюдки, сколько я вам говорил, чтобы вы не засирали расположение роты, – правая рука, издав механический звук занеслась, чтобы ударить юнца, но стальные спицоообразные пальцы, сжатые в кулак, остановились в паре сантиметров от испуганного лица. – Вы – убогая десятка младших рекрутов, которая не может даже с чистотой совладать. И вы ещё суки рвётесь в бой? Пока я не скажу, вы будете до окончания контрактов толчки драить и на подсосе у солдат быть.
– Да, господин майор-маршал, – покорно произнесли юнцы.
– Так, мальчики, сейчас поджимаете свои гузки, берёте инструмент и идёте драить толчки. После чего берёте пушки, ваш комотделения обеспечит вам стрельбы. Если не обосрётесь, то может быть, вас вскоре повысят до рекрутов, и тогда нюхнёте пороху по-взрослому.
– Да, господин майор-маршал.
– Вон, – механические пальцы указали на Йозефа, тот вздрогнул, встал по стойке смирно, – ваш собрат уже воюет и, причём успешно. Да, гаврик?
– Так точно, господин майор-маршал, – кивнул старший рекрут, страшась даже шелохнуться; их квартирмейстер – мужик суровый, этакая «большая мамочка», которая следит за всеми рекрутами и солдатами роты, предводитель сержантов. Он определяет внешний вид в небоевое время, следит за чистотой и раздаёт пинки тем, кто плевать хотел на порядок и чистоту. И лучше с ним дружить, ибо он и главный собственник – вся одежда, пайки, некоторая амуниция и многие другие радости службы находятся в его распоряжении. И только попади ему в немилость, быстро лишишься всего этого.
– Вот вам нужно на кого ровняться, суслики, – маршал отмахнулся ладонью. – Иди, тебя ждёт Кемирр.
– Есть, – поклонился парень и быстро зашагал дальше.
Пройдя мимо солдата из суточного наряда, чинящего какой-то светильник из старых времён – обычную лампу накаливания с обожуром, Йозеф приостановился, ещё раз взглянув на новобранцев. Наёмники этой Компании хоть и были ребятами отчаянными, они не кидали необстрелянных юнцов в горнило битвы, в мясорубки и бойни, несмотря на желания армейских командиров и генералов. Йозефу дали сразу рекрута только потому, что он служил в местной полиции, знал, как обращаться с оружием и понимал основы военной службы. Остальным парням и девушкам, которые были с улицы, предписывается пройти месячный курс подготовки, прежде чем отправить в бой.
Конечно, есть колоссальные наёмные полки, бригады и целые корпуса наёмников, которые промышляют тем, что готовы отправить целые батальоны новобранцев в расход. Но такие соединения больше состоят из банд и группировок, которые быстро собираются и ещё быстрее распадаются. Страшнее всего, что и армия Ковенанта так же промышляет тем, что молодых солдат-срочников отправляет на бой практически без подготовки и без снаряжения. Ещё вчера паренёк мог мыть полы, призванный как неделю, а завтра уже штурмовал деревню, которую захватили сектанты, технодикари или разбойники. Учитывая, что в условиях вечного кризиса, это норма, срочники быстро становились обстрелянными.
Йозеф отбросил мысли. Он, утерев пот со лба, подошёл к белой покоцанной двери, на которой прибита серая табличка – «командир роты». Он осторожно, стараясь не нарушить покоя офицера и не разбить до конца рыхлую дверь, ударил костяшками по ней.
– Войдите!
Он слегка приоткрыл дверь и тихо просочился, словно тень. Внутри помещение хоть и блестело изыском роскоши из былых времён, но всё так же дышало разрухой. Под ногами хоть и более новый, но множество раз перешитый линолеум. Тут есть и пара шкафов с книгами, но они все ободранные, исцарапанные и проеденные насекомыми, веющие сырости. А книги внутри больше для вида – возьми их в руки, и они рассыплются от старости. Сводный стол капитана представлял несколько составленных старых школьных парт в Т-образной форме.