ДВА АПОДИКТИЧЕСКИХ СЛОВА ОБ ИСХОЖДЕНИИ СВЯТОГО ДУХА * ПРОТИВ ВЕККА

Палама Св. Григорий

{стр. 119}

Поскольку же говорящий так [313] — не только благочестив, но и причисляется ко святым, то, значит, злочестив называющий Сына совиновником Отцу по отношению к Духу и поэтому называющий Отца первой Причиной по отношению к высочайшей Троице. Ибо Отец так называется из–за нас, сотворенных через Сына, почему и Каждый является нашим Творцом, поистине же и Отцом. И хотя и по отношению к нам говорится об одном Творце и Отце — Отце с Сыном, но это потому, что Они изобилуют одной и той же творческой силой. А там целиком и полностью один Отец, один Виновник, ибо свойство рождать не присуще Обоим, но одна только Источная Божественность — Отец. Где же там вовсе место для первой причины, как и для того, чтобы Обусловленный причиной был совиновником? Нечестивая это мысль: да идет она к воронам, чтобы не сделать тебя сопричастником мысленных воронов.

313

Т. е.

преп. Иоанн Дамаскин.

Как же тогда этот как никто другой мудрый в божественном Иоанн, и к тому же точно излагая незыблемое учение о Боге, представил бы без уточнения то, что требует уточнения? Что бы из безумно сказанного злославными не имело места, если согласимся уточнять неопределенно сказанное о Триипостасном Божестве? Поскольку Дух есть Бог, то и Каждое из Трех по отдельности называется Духом. Если, стало быть, какой–нибудь новшествующий сказал бы, что Сын есть от Духа, поскольку Сын есть Бог и от Бога, а Бог является Духом, тогда мы бы возразили, что Бог–то называется Духом, и Дух — Божиим, а что Бог от Духа — не говорится. Смог бы он сказать, что [это] не говорится [только] применительно к Первой Причине? Отнюдь.

34. А если бы дерзнул кто сказать, будто Сын не является Создателем, то оправдали бы мы его, говоря, что это по сравнению с первой Причиной он говорит, что Сын не яв{стр. 120}ляется Создателем? Прочь! А когда мы в свою очередь благочестиво говорим, что «не было, когда не было Сына» [314] , если кто–нибудь, уточняя, сказал бы, что–де это [говорится] только по отношению ко времени, а не к вечности, как если бы этим словом [«когда»] охватывалось бы только время, а не и вечность тоже, то не услышал бы [таковой] сразу от нас: «то, что ты говоришь, человече, есть явное отложение исповедуемого и искажение благочестиво установленного»? Таким образом уточнять без уточнения сказанное богоносными отцами нашими есть предлог и начало, и корень, и источник всякого злочестия, и почти одно это из всего смешивает несмешиваемое и совмещает, так сказать, несовместимое и противное друг другу, — благочестие и нечестие, — и придерживающихся того и другого показывает никак не сопротивляющимися заблуждению. Латиняне же настолько этим злоупотребляют, что и слыша святых, без уточнения богословствующих, что один лишь Отец — Начало, Корень и Источник божественности, они все это уточняют (вернее, посредством уточнения коварно учат противно тем), хотя бы и подобало им согласовываться со всеми изречениями богоносных богословов, в одних случаях говорящими, что Дух — от одного Отца, почему и Отец называется единым Виновником и Источником божественности, а в других — что [подобает] от Сына сводить Дух воедино и благочестиво помышлять Святой Дух [исходящим] от одного Отца, а не и от Сына.

314

Афанасий Великий, На ариан слово третье, 28, PG 26, 384 С (р. п.: т. 2, С. 406). См. также, Григорий Богослов, Слово 29, 3.

35. А связывающие вместе [одно с другим] или выдвигающие [в качестве оправдания слово] «первая» [Причина] нарушают и то и другое, говоря, что как иногда говорится, что единственным истинным Богом является Отец, — хотя и Сын есть истинный Бог и Благой, — так и один Отец называется Источником и Причиной божественности как {стр. 121} Первый, и ничто не мешает быть и Сыну причиной божественности. И не видят, что тем самым и Сына, — а тем более и Духа Святого, — низводят до уровня твари. Ибо когда мы говорим, что один Отец есть истинный Бог, то не вводим противопоставления нетварных [Ипостасей] Друг Другу, и не просто тогда [имеем в виду] Отца, но противопоставляем созерцаемую в трех Ипостасях природу тварям. Итак, если таким же образом говорим, что один Отец — Причина божественности, каким говорим о нем, что Он один Благ, то Святой Дух, — Который и по их мнению не является причиной божественности, — будет сопричтен к тварным [существам].

И конечно, по отношению к тем, для которых первой и предшествующей Причиной иногда называется один Отец, — так как и Сын является совиновником и общником Отцу в том, что касается их, — не только Отец иногда называется единственным истинным Богом и единственным Творцом, и единственным Благим и тому подобное, но иногда и Сын может быть назван одним; и не один только Сын, но и Дух. Потому что ведь это [слово] «один» противопоставляет несозданную природу созданным, а несозданная природа является триипостасной и вся нераздельно созерцается в каждой из трех Ипостасей, и по какой из трех сращенных Ипостасей ты ее ни назовешь, ты будешь говорить о всей триипостасной природе.

36. Итак, разве подобно тому, как мы благочестиво говорим, что един есть Христос [315] , Иже над всеми Бог [316] , {стр. 122} мог бы кто–нибудь сказать, и более того — разве слыхано, чтобы когда–нибудь кто–либо говорил, будто один Сын — причина и источник божественности Духа? Или что и Сам Дух один [есть] причина и источник божественности,

когда Он и согласно латинянам никоим образом не является причиной божественности? Хотя и это было бы в границах дозволенного, если бы в таком смысле Отец назывался единственной причиной божественности, что и Сын был бы совиновником.

315

Кирилл Александрийский, Epistula ad Theodosium imperatorem (fragmenta), 11, M. Richard (editor), «Deux lettres perdues de Cyrille d'Alexandrie», Series: Opera minora 2, Brepols, Turnhout, 1977, C. 49.

316

. 4:6. В тексте Послания эти слова относятся к Отцу, но преп. Иоанн Дамаскин употребляет их применительно ко Христу: « , ». См. его Commentarii in epistulas Pauli [dub.], 9, PG 95, 516B.

Таким образом, ясно, — лучше же сказать: совершенно ясно, — что «единственный», будучи сказано по отношению к ипостасным [признакам], не тварное противопоставляет нетварному, но какую–то Одну из нетварных Ипостасей — Другим. Кто же не знает того, что причинность является по отношению к божественности ипостасным признаком? Следовательно, если один только Отец — Причина и единственное Начало и Источник божественности, то никакая другая из божественных Ипостасей не является причиной, началом и источником божественности. Тем не менее, если при том, что причина божественности созерцается, согласно латинянам, в двух Лицах, ничто не мешает называть одного лишь Отца Причиной божественности; то и несмотря на то, что обусловленное причиной созерцается в двух Лицах, ничто не помешает говорить, что один лишь Дух Святой является обусловленным, или один только Сын, чего никто даже из еретиков никогда не дерзал сказать.

Впрочем, если дозволим уточнять сказанное святыми без уточнения, то это небрежно делалось бы всяким желающим; но таковой немедленно подпал бы, если бы не раскаялся, анафеме, ибо аще кто, — глаголет [апостол], — благовестит паче еже благовестихом, анафема да будет [317] . Что же [такое] говоришь ты, называющий Духа [ис{стр. 123}ходящим] и от Сына и ради этого уточняющий сказанное святыми богословами без уточнения и посредством [этого твоего] уточнения коварно противоречащий богословствующему, что не подобает называться Духу [исходящим] и от Сына? Можешь ли доказать, что ты не являешься почти во всем подобным этому повинному [анафеме]? «Могу тебе показать, — говорит [таковой], — многих из богословов, противоречащих этому богословию Дамаскина и позволяющих понимать, что [свойство] изводить [Духа] принадлежит Сыну».

317

Гал. 1:8.

37. Ах! Разве вообще существует между богословами, — и особенно в вещах необходимейших, от которых зависит и вся наша вера, — противоречие? Можно ли вовсе быть богословием противоречивым [мнениям], и богословами — обеим сторонам, придерживающимся их? Отнюдь. Стало быть, либо этого [то есть Дамаскина], либо тех исключим, согласно тебе [318] , из круга православных. Что же, если так говорится в евангельских и апостольских речениях и так они разъясняют относящееся к Духу, как мы показали, то не будем ли всеми [возможными] способами согласовывать с явленным ими благочестивым пониманием то, что кажется [ему] противоречащим? Если же нечто от отеческих словес и не сможем обратить к этому разумению, то не оставим ли это, как не смогшие понять, и не пребудем ли ничуть не меньше придерживающимися общеизвестного благочестия? Всем ведь ясно, что мы всеми способами будем внимать провозглашенным евангельскими и апостольскими речениями понятиям благочестивой веры.

318

Т. е., согласно твоему мнению, что они противоречат друг другу.

Давай же, однако, попытаемся показать единомысленными с ними предлагаемые латинянами в защиту своего мнения отеческие высказывания. И если нам удастся достаточно разрешить кажущееся противоречие, то благо{стр. 124}дарение Богу, подавшему и нам, пребывающим в крайнем невежестве и далеко отстоящим от бесстрастной жизни, ведение, говорящее согласно с [заключающейся] в Нем Самом истиной. Если же не сможем вполне изъяснить это, то кто совершенен во Христе и мудр в вещах божественных и духовных, пусть сам от себя, одобрив наше произволение [319] , научит лучшему слову [нас] вожделеющих и стремящихся учиться как можно более и, восполнив наш недостаток, совершенно постыдит пытающихся собрать из этих [божественных и духовных словес] противное благочестию.

319

Слова в запятых переведены нами приблизительно, так как точный смысл их не вполне ясен, тем более что в разных изданиях текста они приведены по разному. Так в издании 1962–го г. читаем: « »; а в издании 1981–го — « », хотя издатель один и тот же — П. Христу.