Два босса по цене одного
Шрифт:
– Будь у меня кто-нибудь из Неудачников, я бы точно победила, – улыбнулась Мидж, поигрывая воздушным шариком.
– Поверь, у тебя и так шансы более чем впечатляющие, – хмыкнула Гретель – от Мидж то и дело кто-то шарахался.
Иные же подходили фотографироваться, пытаясь выяснить, кто это.
Мидж тут же строила фирменную улыбку Пеннивайза и делала фотографии максимально ужасающими и реалистичными. Прервалась она только когда Гретель принесла откуда-то тарелку, полную закусок.
– Неужели тебе пришлось пережить неравный
– Проще – выторговала за пару поцелуев, – она самодовольно подвигала бровями. – Налетай. Мы с тобой сытые, конечно, но все равно есть риск напиться.
– Ты знаешь, эти хрустящие штуковины с хумусом и икрой слишком вкусные, чтобы ими делиться с остальными, – ответила Мидж, ловко справляясь с закусками.
– И не надо ими ни с кем делиться. А еще было бы круто, чтобы ты, подраспугав цоколок, – она кивнула на стайку девушек, которые к костюмам выбрали обувь на высоченном каблуке, которую носили и в повседневной жизни, – раздобыла нам сладкого.
– Не вопрос. Что тебе взять? – спросила Мидж, с готовностью потерев руки. – Держи стакан, – велела она, и приняв максимально жуткий вид, двинулась к стайке, жутко хрипя и хихикая.
– Все, что сможешь ухватить, – ответила ей в спину Гретель и переместилась поближе, чтобы ничего не пропустить.
Девушки, одетые в гламурные наряды диснеевских принцесс, были увлечены разговором, поэтому не сразу увидели Мидж, а, заметив ее, натурально завизжали, перепуганные до ужаса.
– Добрый вечер, дамы! – Мидж же наоборот пыталась потискать как можно больше верещащих принцесс, и в итоге оказалась в гордом одиночестве у стола, и набрала целую тарелку сладостей, и довольно продефилировала с ней к Гретель. Правда ей пришлось отвлечься – Тонто восхищенно аплодировал, прерываясь только на рассыпание крошек перед клювом вороны.
– Прошу, – Мидж не стала жадничать и протянула ему тарелочку, куда набрала кучу всяких сладостей – мини-кексов, марципановых шариков, шоколадных батончиков и тому подобного.
– Разбазариваешь? – шутливо попеняла ей Гретель, оказавшись рядом.
– Делюсь добычей с национальными меньшинствами. Будь это секс-меньшинство, доля могла быть побольше, – хмыкнула она, сунув в рот мармеладного червяка.
Тонто усмехнулся, но от комментариев воздержался, сделав вид, что сладости его волнуют больше.
Он отправил в рот марципановый шарик и, кажется, даже зажмурился.
– С детства их люблю, – признался он. – Родители иногда из Европы привозили.
– А воронья доля? – улыбнулась Мидж и пристроила вороне в клюв второго червяка. – По-моему вот так отлично. А ты сам не бывал в Европе? – спросила она.
– Думаешь, сладкое ему не навредит? – Джек скосил взгляд на ворона и кивнул. – Да, бывал, конечно. Просто в этих гостинцах от родителей всегда было что-то особенное, мы с Джоном их очень ждали.
– Да, я так ждала ужина на Йом Кипур, было в этом посте что-то особенное, когда ты ребенок. А сейчас,
– Конечно! Раньше Рождество было семейным, уютным, – Джек даже чуть взгрустнул. – А теперь… я уже и не вспомню, когда мы на Рождество с Джоном не были на какой-то вечеринке – не торчать же дома вдвоем.
– А семья? – спросила Мидж. Гретель куда-то смылась, и они остались в уголке вдвоем, приканчивая сладости с тарелки.
– Наши с Джоном родители погибли в авиакатастрофе больше десяти лет назад, – ответил он. – Бабушек-дедушек тоже давно нет, так что мы только вдвоем.
– Сочувствую. Могу поделиться своей бабушкой. Она была бы счастлива, будь у нее пара таких внуков, вроде вас с Джоном, которых она могла бы кормить с утра до вечера и припоминать с восторгом Бар-Мицву, – подбодрила его Мидж.
– Заманчивое предложение, – рассмеялся он и утащил с тарелки еще шарик. – А ничего, что мы не евреи? Для твоей бабушки это не станет препятствием?
– Ей почти девяносто, она пережила Холокост, будет рассказывать тебе об этом, а детали касательно того, обрезанный ты или нет, забудет через минуту, – пожала плечами Мидж.
– Ого… – Джек даже опешил. – На самом деле, это круто… в смысле, с таким человеком просто интересно было бы познакомиться. И она правда рассказывает о том, что пережила тогда? Я слышал, люди не слишком охотно этим делятся.
– Ты знаешь, бабуля удивительный человек. Она действительно пережила ужасы, но рассказывает удивительные случаи, так, что ты смеешься, хотя умом понимаешь, что спасаться, сидя в выгребной яме по уши, это лютая жесть, – ответила Мидж. – Но как она говорит, вся ее печаль осталась там, в лагерях, и после них она твердо намерена радоваться жизни назло Гитлеру.
– Черт, и я правда удивительный! Я хотел бы с ней познакомиться, даже без надежды на… как это назвать увнучивание? – рассмеялся он и нашел взглядом брата в толпе. – Думаю, нам обоим это было бы интересно, – добавил он, вспомнив, что у брата есть русские корни.
– Возможно, позову вас на ужин на Хануку. Идет? – хмыкнула Мириам. – Или это будет выглядеть как подлизывание к боссу?
– Хм… ну, если только ты будешь это афишировать и попытаешься извлечь выгоду, – ответил он, усмехнувшись.
– Вот бы с Прескоттом все было так же легко, – вздохнула Мидж, глядя как тот, в классическом образе современного Люцифера, поглядывает на Зефирку, щеголяющего в римской тоге и лавровом венке.
– К нему… просто нужно найти подход, – Джек проследил её взгляд. – Он и у меня иногда жуткая заноза в заднице, но он гений, и спорить с этим не имеет смысла. Его дизайны потрясающие.
– Этот подход включает в себя большое количество смазки? – хмыкнула Мидж. – Потому что он каждый раз устраивает всем жесткий анальный секс. Но еще и церебральный, большей частью. В общем, кажется, мне нужно еще выпить.