Два брата
Шрифт:
Аграфена вернулась домой сияющая. Через несколько дней она принесла в канцелярию Головина поручительство двух дворян, что Егор Марков «без указу великого государя с Москвы не съедет и от школы не отстанет».
В начале сентября 1701 года Егор Марков получил предписание явиться в Навигацкую школу, куда его зачислили учеником «русской школы» и ввиду бедности его матери определили корм на первое время по алтыну в день.
Глава VIII. Первые шаги
Егор Марков,
Аграфена расспросила школьного сторожа, куда свести Егорку, и робко вошла в класс. Ученики возрастом от двенадцати до двадцати пяти лет шумно рассаживались за столами. Густо побагровевший Егорка стал у двери, а Аграфена, тоже сильно робея, приблизилась к учительскому столу, на котором лежали несколько книжек, пучок розог и линейка.
– Новичка привели! О-го-го! Новичок! – раздались возгласы учеников.
Учитель Федор Иванович был низенький человек с маленькими серыми глазами, бритый, в потертом кафтане, в растрепанном паричке. Он хлопнул линейкой по столу:
– Молчать!
– К вашей милости, – низко поклонилась Аграфена.
По обычаю, она принесла учителю горшок с кашей и пирог.
Учитель поставил на стол приношение.
– Как звать?
– Марков… Егорка…
– Марков Егор! Подойди!
Трепещущий Егорка подошел.
– Хочешь учиться?
– Хочу, – прошептал Егорка.
– Ох, хочет, батюшка, хочет! – подхватила Аграфена. – Уж так меня молил, чтоб хлопотала я за него…
– Ладно! – сказал учитель. – Иди, баба!
Аграфена с поклоном ушла.
– Марков Егор! Садись вот здесь, впереди!
Егорку посадили с недорослем [31] Ильей Тарелкиным и сыном дьяка Трифоном Бахуровым. На трех учеников был один букварь.
Учитель отошел от Егорки, сел за стол и стал без церемонии есть принесенный пирог. Ученики твердили заданные уроки. Класс походил на огромный жужжащий улей.
31
Недорослями при Петре I и позднее называли дворянских детей, не достигших пятнадцатилетнего возраста. Впоследствии это слово приобрело ироническое значение.
Лохматый детина огромного роста, с длинными черными усами долбил молитвы.
Другой, заткнув уши пальцами и раскачиваясь, читал нараспев, как дьячок:
– «Хвалите бога человеку всяку, долг учиться письмен словес знаку. Учением бо благо разумеет, в царство небесное со святыми успеет…»
Третий толкал товарищей в бока и в спину кулаком, а когда те сердито оборачивались к нему, он делал невинное лицо и с показным усердием твердил:
– Буки-аз – ба, веди-аз – ва, глаголь-аз – га…
Учитель, прислушавшись к равномерному деловому
Егорка остолбенело взглянул на страницу, ничего не понимая. Красноглазый Илюшка, с белыми, как лен, волосами, выдернул у него букварь из рук. Егорка внимательно слушал обрывки фраз, которые доносились к нему со всех сторон.
После обеденного отдыха учитель подошел к Егорке:
– Сказывай урок!
Егорка сидел неподвижно. Лицо и уши его залились горячей краской.
– Встань, встань! – зашептал, толкая соседа, Тришка Бахуров.
Егорка вскочил.
– Не вытвердил? – сурово спросил учитель.
– У меня не было…
Учитель, не слушая, схватил Егорку сухой, но сильной рукой за ухо и повел к скамейке, стоявшей у стены. Скамейка была предназначена специально для порки и уже была гладко отшлифована телами поротых.
Учитель положил Егорку на скамейку, лицом вниз, велел спустить штаны и отстегал, на первый раз, впрочем, довольно милостиво. Ударяя розгой, он приговаривал:
Розга ум вострит, память возбуждаетИ волю злую в благу прелагает:Учит господу богу ся молитиИ рано в церковь на службу ходити.Целуйте розгу, бич и жезл лобызайте,Та суть безвинна, тех не проклинайтеИ рук, яже вам язвы налагают,Ибо не зла вам, а добра желают…После порки учитель сказал:
– Сии стихи приготовишь к завтрему. В назидание за леность.
Егорка пробормотал, застегиваясь:
– Я и сейчас могу рассказать.
– О? – удивился Федор Иванович. – Говори.
Егорка сквозь слезы забубнил:
– «Розга ум вострит, память возбуждает…»
Стихи он прочитал без единой ошибки.
– Ты что, раньше знал? – спросил учитель.
– Нет. Который сзади сидит, твердил, а я понял.
– Да ты, видать, востер! Что ж урок не выучил?
Егорка осмелел. Оказывается, с учителем можно разговаривать.
– У меня букваря не было! Вон тот отобрал…
– Ладно, иди. Тарелкин Илья, покажешь новичку буквы. Егорка вернулся на место.
– Да, как же, держи карман шире! – злобно усмехнулся Илюшка. – Буду я тебе, дураку, показывать!..
Над Егором сжалился Трифон. Это был девятнадцатилетний парень, белобрысый и уже склонный к полноте. Степенный и хозяйственный Трифон учился довольно хорошо, недостаток способностей восполнял усердием. Товарищи любили Бахурова – он всегда помогал в беде.