Два часа до катастрофы
Шрифт:
— Я не знала этого, я ничего не знаю, — всхлипывала девушка.
— У тебя есть документы?
— Нет.
— А паспорт, палестинский паспорт?
— Нет, мы живем в Рамаллахе, мы бедные, и у нас нет документов. Боевики Хамаза отняли у нас все документы, чтобы мы не могли уехать. А куда уедешь, когда нет денег и документов. — Девушка снова заплакала.
— Если мы тебе дадим денег, много денег, ты поможешь нам встретиться с Азизом? — спросил Ник.
— С удовольствием, но я не знаю, где он живет. Если вы его убьете,
— Ты одна дочь в семье? — спросил Фэд.
— Осталась одна. Раньше нас было трое, но боевики забрали сестер. Они уже на небесах, и я скоро с ними встречусь…
— Да, хреново у вас в Палестине, — процедил сквозь зубы Ник. — Что Азиз говорил про взрывы в Москве?
— Ничего, он только сказал, что храма, того, что в окне, скоро не будет.
Сергей взглянул на Фэда и откинулся на спинку кресла.
— Видимо, она не врет, — перешел он на русский.
До этого момента они задавали вопросы только на арабском, так как по-русски террористка ни черта не понимала.
— Есть хочешь? — наконец спросил Михайлов.
— Немного.
— На, подкрепись, взрываться ты больше не будешь. — Он передал девушке бутерброды с колбасой и сыром, немного хлеба, рыбу и пакет сока. Фалиха взяла все это и стала тихо, будто мышка, есть. Мужчины смотрели на эту красивую девушку и думали, что чья-то очень злая воля втянула ее в смертельную борьбу за крайне неправедные идеалы.
Когда девица поела и запила еду соком, Ник сказал:
— Собирайся.
Фалиха встала, пригладила черные, красивые, ниже плеч волосы и вопросительно посмотрела на захватчиков.
— Хочешь в туалет? — вдруг вспомнил Сергей.
Девушка смутилась, немного покраснела и кивнула.
Ник провел ее в ванную и показал на унитаз и раковину. Девушка прошла внутрь, закрыла за собой дверь, включила воду и некоторое время умывалась и полоскала рот. Потом затихла и вышла через пару минут свежая и бодрая.
— Надень очки, для твоей же пользы, — приказал Ник, и девушка повиновалась.
Разведчики не стали залеплять ей глаза, так как были уверены, что по-русски она не понимает и не сможет прочесть адреса на фасадах домов. Они вывели девицу на улицу, посадили в джип и повезли в центр.
Езды до МУРа было менее сорока минут, но Фэд проехал эту дистанцию чуть быстрее — за тридцать. Пока гнали, Сергей сделал на компьютере копию съемки допроса террористки — для Петровича, а оригинал оставил у себя. Затем связался с Морсом и узнал, что тот стоит в пробке на Садовом кольце, недалеко от господина Чистякова. Пижон «парился» на заднем сиденье новенького «Вольво» в двадцати метрах впереди него. Морсу отдыхать на солнцепеке в оснащенной кондиционером иномарке тоже было не в тягость. Он поднял все стекла, установил на пульте климат-контроля двадцать градусов, включил музыку и развалился в кресле. В салоне
Морс поглазел некоторое время на машину Пижона, а потом решил прослушать ее лазерным сканером. Достал прибор, подключил к компьютеру, навел луч на заднее стекло «Вольво» и включил звук. Некоторое время крутил регулятор очистки эфира от посторонних шумов и наконец услышал долгожданный голос Пижона. Тот жаловался водителю, что пробка достала, что жарко и из-за жары уже несколько ночей подряд не может как следует выспаться. Морс послушал неприятно высокий голос Чистякова, а потом убавил громкость, включил воспроизведение и стал записывать речь в память ноутбука.
И вот машины тронулись, и фокус исчез. Разведчик решил восстановить его, но не смог — «Вольво» Чистякова закрыла чья-то развалюха. Тогда он отключил и сканер, и камеру, сложил все на соседнем сиденье, включил радио и стал слушать музыку. С ней ожидание в пробке не было таким томительным.
А в это время Ник и Фэд привезли террористку на Петровку и стали ждать Семенова. Они заметили, как сильно побледнела Фалиха, когда увидела выходящих из проходной Петровича и его помощника Илью Рогова. Девушка тяжело задышала, закатила глаза и чуть не потеряла сознание, но через миг сказала, что чувствует себя лучше.
Семенов поздоровался с друзьями, мельком взглянул на девицу и приказал Рогову этапировать ее в следственный изолятор МУРа. Когда старший лейтенант и арестованная скрылись за забором угрозыска, Петрович развалился в кресле джипа и облегченно выдохнул:
— Фу, ну и жара. Сказала она что-нибудь?
— Ничего особенного, — буркнул Ник.
— Она толком ничего не знает, — добавил Фэд, — под правдоделом проверили.
— Вот запись допроса, изучите. — Михайлов передал полковнику дивиди-диск.
Тот повертел в пальцах коробку и сунул ее в карман пиджака.
— И вот еще что, Петр Петрович, — Сергей сделал паузу, чтобы придать словам больший вес. — Она сказала, что главарь, некто Азиз, брякнул: храма Христа Спасителя скоро не будет.
Семенов уставился на разведчиков.
— Так и сказал, — уточнил Ник.
— Значит, она косвенно подтвердила наше предположение, что спутник может быть сброшен на Москву.
— Возможно. Иначе стереть с лица земли прочный и огромный храм не удастся.
— Надо ехать к Пономареву и поговорить с ним. Может, он что-то подскажет.
— Он еще в реанимации? — спросил Михайлов.
— Нет, ему стало лучше, и мы его перевели в другой корпус. Он под усиленной охраной в палате… вы не поверите, в гинекологическом отделении.
Сергей и Фэд усмехнулись.
— Едем, поговорим, — предложил Фэд и завел двигатель.
— Я хотел допросить террористку, — помедлил Петрович.
— Вот, — Сергей передал полковнику ноутбук, — здесь запись допроса.