Два часа до конца света

Маршанский Виктор

За секунду до потери контроля, он вспомнил поход в алкомаркет годом ранее.

— Что делать, если ты столкнулся с аномалией, против которой тебе нечего противопоставить? — Тихо спросил он у Веры, разглядывавшей витрину с вином.

— Кричать, — лениво ответила ведьма, засовывая под свитер бутылку дешёвого пойла.

В моменты телепатического контакта с Верой, мальчик обратил внимание на то, что за шумом образов в голове, излучаемых тлеедами, всегда находится глухая и прочная стена сознания. Именно это, как понял Константин, и является той самой

человечностью, о которой рассказывала Вера. Однако, в момент, когда шквал вибраций Эрион столкнулся с робкими сигналами тлеедов мальчика, последний с ужасом понял, что перед ним носитель, в котором больше нет человека. По стечению обстоятельств, казавшимися ему невозможным, перед ним находилась полностью автономная колония тлеедов, разжевавшая сознание своего носителя до состояния безобразной каши. Густая смесь боли и отчаяния, обретшая форму по воле жестокого создателя.

— Кошмар, — выдохнул мальчик.

— Моё второе имя, — прошипела Эрион, выпрямляясь во весь рост.

Лампочка, качающаяся под потолком, с треском разлетелась на осколки, погребая комнату под толщей темноты. Константин хотел закричать, но доведённый до исступления ум быстро терял силы. Падая в обморок, краем тауматургического зрения он видел, как силуэт Эрион медленно приближается в его сторону.

Он устал бояться, и уже был не против смерти, лишь бы она была быстрой.

***

Комплекс «Рост», перед входом в главный корпус, 16:14

— Так значит, вы всё же пропустили одного человека внутрь? — Уточнял Марш, сжимая вспотевшей ладонью диктофон в кармане халата.

— Именно. — Отозвалось железное дерево.

— Но разве это не является нарушением устава, согласно которому нас же вы не желаете впускать, — осторожно заметил доктор.

— В свете происходящего я позволяю себе некоторые вольности. Беседа с вами — одна из них.

— Спасибо вам за это.

— Вам спасибо за вашу вежливость.

— И всё же. Двое следующих, — девушка и парень, если не ошибаюсь, — сумели проникнуть внутрь через окно.

— Этот манёвр уже на их совести, — пояснило растение, поведя ветвями из колючей проволоки. — Моя же уступка в отношении той женщины была мотивирована двумя обстоятельствами.

— Прольёте свет на них?

— Первая причина: она шла на поиски своей дочери, которая оказалась на нашей территории вследствие первопричинных механизмов природы.

— Процедуры Перераспределения, — добавил Владимир.

— Верно, — одобрительно склонилось дерево, — вторая причина: женщина уже несколько часов как покинула этот комплекс.

— Каким образом?

— Видите ли, всё дело в том, что её дочь находится не в этой реальности, а совершенно в другой. Из соображений этики, я не хотело бы распространяться о причинах такого положения.

— Как вам угодно, — театрально отмахнулся Марш, шаркнув ногой.

— Основная проблема, как этой матери, так и нашего комплекса, состоит в том, что в нашей реальности находится, скажем так, её негативный образ, проявленный

в самой что ни на есть разрушительной форме. А вот сознание упомянутой выше дочери находится как раз-таки в другой реальности. Туда и отправилась эта печальная женщина.

— Вы знаете, не хочу показаться снобом, но мои познания о носителях тлеедов говорят, что эти, простите за выражение, паразиты не способны действовать вне сознания.

— Вы абсолютно правы, но позвольте заметить, что сознание, в сухом остатке — лишь строго определённый поток волевых усилий. Именно этот поток приводит в движение ваше тело и ваш ум.

— Кажется, я понял! — Радостно воскликнул специалист, хлопнув в ладоши. — Нельзя даже сварить чашку кофе, пока сознание не помыслит о чашке.

— Почти. Следует понимать, что сознание стоит задолго до всех возможных мыслей. Я не просто так сравнила сознание с потоком. Взять хотя бы этот случай с оторванными от сознания тлеедами. Их носитель намертво заковал их в рамки одной идеи, заставив тысячи, если не сотни тысяч, особей выполнять одну единственную поставленную задачу. К тому же…

Вдруг голос, льющийся из-под железной маски осёкся. Постояв секунду в тишине, во время которой Марш успел представить себя разрубленным на части железными плетьми, Древо резко выпрямилось и проговорило:

— Прошу прощения, но за нашей беседой я совершенно отвлеклась от выполнения поставленных задач. Возникла проблема, и сейчас мне нужно отправить специалиста для её решения.

— Мы тоже специалисты, знаете ли, — тихо проговорил доктор, рассматривая свои ботинки.

— Учитывая обстоятельства, могу с уверенностью сказать, что администрация ещё прибегнет к услугам вашей организации. А до тех пор, прошу вас не приближаться ко мне до конца дня.

— Что ж, — обречённо выдохнул Марш, — позвольте откланяться. Хотя нет, можно ещё один вопрос?

— Задайте.

— Как вы связываетесь с этой администрацией, и специалистами, если они внутри комплекса?

— Мои корни оплетают первые сто сорок этажей корпуса.

Поблагодарив дерево в очередной раз, Владимир вернулся к Усачёву.

— Ай да Марш, ай да сукин сын, — протянул командир, — ты это дерево загипнотизировал, что ли? Гляди, что Оганян принёс.

С этими словами, Павел продемонстрировал два блока сигарет, один из которых был уже вскрыт.

— Оганян тут? — Задумчиво спросил Марш, глядя в пространство.

— В компании твоего ассистента. А что?

— Сто сорок этажей, — поражённо повторил Владимир, направляясь к выходу, — сто сорок. Какого хрена?

Глава XXIX: Чрез тернии к звёздам

Комплекс «Рост», нижние этажи, 15:36

Уже час Полдень и Гетера медленно двигались по бесконечному коридору, словно пара туристов, посещавшие музей.

— Сочувствую твоему горю, — честно призналась Гетера, когда женщина поведала о нелёгкой судьбе младшей сестры, и двух её дочерях.