Два чуда для Папы Мороза
Шрифт:
– Не плачь, мам, - просят жалобно.
Отстраняются и, задрав головы, умоляюще смотрят на меня.
– Ох уж эта мама, - Ник прижимает меня к себе, пока я борюсь с рыданиями. – Любишь ее, любишь, а она ревет по любому поводу.
– Ну, Ник, - хлопаю его по груди.
И мы начинаем смеяться. Все, кроме Яры, которая внезапно стала лишней в нашей семье.
Она сама отказалась быть матерью. И превратилась в гостью.
Глава 32
Несколько
Мирослава
Толкаю дверцу машины, впускаю в салон свежий ветер – и полной грудью вдыхаю чистый, пропитанный ароматами цветущих деревьев и трав, воздух. Такой знакомый, родной, пробуждающий теплые чувства и ассоциации, что на доли секунды я будто возвращаюсь в детство. Выставляю ногу – и тут же утопаю в мокрой жиже из растаявшего снега вперемешку с землей.
Вместо того чтобы огорчиться, я улыбаюсь: в маленьком городке, откуда я родом, за последние годы ничего не изменилось. Все такие же размытые тропинки вместо дорог, узкие улочки, небольшие дома. Но главное – здесь живут наши с Ярой родители.
Стоило мне заикнуться, что я соскучилась, как Ник незамедлительно организовал эту поездку. Ведь он знает ценность времени, проведенного с родными людьми, и сам испытал горечь потери. Теперь готов сделать все для меня и мальчиков. Чтобы мы успели...
– Эй, ребята, полегче. Вы сейчас станете, как два поросенка, - Ник отчитывает Колю и Митю, но те шлепают по весенней слякоти как ни в чем не бывало.
– Ба-а нас почистит, - отмахиваются они и мчатся к железным, чуть покосившимся воротам. Из-под подошв некогда новых ботинок летят коричневые брызги, часть из них остается на джинсах, превращая модную одежду в заляпанную тряпочку.
Переговариваясь и смеясь, мальчики тарабанят кулачками по калитке. Подтянувшись на прутьях, заглядывают во двор.
– Ба-а, а дед где? – орут что есть мочи.
– Ай, дома ваш дед! С электрошашлычницей бодается, - доносится голос мамы, и на душе становится спокойнее, теплее. Чувствую себя маленькой девочкой, которая вернулась домой. – Вечно ерунду какую-нибудь купит, а потом все вокруг виноваты, что она не работает и инструкция на китайском, - причитает, открывая защелку со скрипом.
Хихикнув, я одной рукой придерживаю округлившийся животик, а вторую - подаю подбежавшему ко мне Никите.
– Не укачало? Нормально себя чувствуешь? – с волнением он всматривается в мое лицо. – Побледнела, - касается щеки горячей ладонью.
– Все хорошо, - шепчу я и захлопываю за собой дверь. – А вот машине твоей не повезло, - оглядываюсь на покрытый слоем грязи железный бок, измазанное крыло и утонувшие колеса. – На мойку придется отгонять.
– Пф, да черт с ней. Всего лишь железяка, - хохочет Ник и бережно приобнимает меня за талию. – Идем?
Охотно доверяю ему себя - и не только... Впрочем, я сделала это, когда согласилась выйти за него замуж.
Морозов придерживает меня на протяжении всего пути
Вместе поднимаемся на крыльцо. И пока мама возится с моими поросятами Колей и Митей, Ник за мной ухаживает. Сплетаем руки, на безымянных пальцах которых красуются обручальные кольца, и вместе проходим в кухню.
– О, вы вовремя, - довольно хлопает в ладоши папа. – Как раз первая партия шашлыка готова. Никаких дров, никакого дыма, разве что жидкий, - смеется он. – И идеальный маринад от бати.
Веду носом и, вобрав в себя аромат свинины, морщусь. Чувствую легкий приступ тошноты.
– Я пока что не могу есть мясо, - тихо признаюсь. – Временно. Месяцев так до девяти, - прыскаю нервно. И хоть я сообщила родителям по телефону, что беременна, но все равно чувствую себя неловко.
Присаживаюсь за стол, а Ник, быстро сориентировавшись, открывает форточку, чтобы немного разогнать запах, царящий в небольшой кухоньке. Отец шутливо головой качает, мол, какая я безнадежная, пока беременная, и ничего в нормальной «крестьянской» еде, как он выражается, не понимаю.
– Тю, кого ты там растишь? – кивает на живот.
– Девчонку небось?
– Девочку… - признаюсь и, лукаво переглянувшись с Ником, продолжаю: - …и мальчика.
– Ва-ай, двойня? – всплеснув руками, мама опускается на стул. – Что же ты ее потащил по нашим дорогам, - грозно упрекает Никиту. – Хочешь, чтобы отсюда в больницу повезли? Я вон еле выносила их с сестрой.
Ник так и застывает с блюдом, которое мальчикам подавал. Обеспокоенно на меня косится, будто проверяя, в порядке ли я. Коля и Митя тоже в каменные статуи обращаются, не принимают еду, а вместо этого испуганно рты открывают.
– Что? Опять в больницу? – произносят едва слышно. И дыхание задерживают.
– Почему «опять»? – хватается за сердце мама.
Дело в том, что родители не в курсе моей травмы и потери памяти. Я и сама скрыла, и запретила мужчинам даже упоминать тот случай – не хочу расстраивать никого. Тем более все обошлось и сейчас мне гораздо лучше.
– Я прекрасно себя чувствую, - спешу успокоить родных. – А в больнице я на учет становилась, вот мальчишки и запомнили, - завуалировав правду, предупреждающе на ребят зыркаю.
Оба кивают, а после - переводят внимание на шашлык и картофельное пюре. Набирают себе полные тарелки, чуть ли не с горой. Удобнее устраиваются на своих местах. Я же стараюсь не смотреть, с каким удовольствием они уплетают мясо. Мозгом я помню, что это вкусно, но желудок протестует и готов вот-вот вывернуть наружу нехитрый завтрак. Придвигаю к себе овощи и весь вечер чувствую себя кроликом, потому что ничего больше не могу воспринимать.
– Так вы женаты официально? – одним вопросом, произнесенным со всей строгостью, папа накаляет обстановку.
– Или так… - небрежно пальцем крутит в воздухе. – Временно.