Два дня в апреле
Шрифт:
– Они говорят, что, возможно, машина и отыщется, но не исключено, что её могут разбить. Или даже сжечь.
– Боже праведный!
Мо, моментально постарев и осунувшись, неловко опускается в кресло и замирает в нём. Вид у неё подавленный, и выглядит она в эту минуту на все свои семьдесят пять и ни днём меньше.
Дафния швыряет влажное полотенчико на сушилку и садится рядом с ней.
– Мо! Заберите, пожалуйста, тот, второй, торт завтра и отнесите в свою лавку. Попьёте все вместе чаю с тортом в свой обеденный перерыв. Я ведь уже оплатила заказ. Будет жаль, если они и тот торт тоже выбросят вон.
Мо
– Но тогда я должна погасить тебе хотя бы часть стоимости заказа.
«Бедняжка Мо, – думает про себя Дафния. – Если бы она только знала, сколько стоит заказ, она бы тут же лишилась чувств».
– Ничего мне не надо погашать! – говорит она вслух. – Деньги у меня пока есть.
Как раз в этот момент их разговор и был прерван звонком в дверь. Пришёл отец Дафнии. И вот они втроем пьют чай, едят ядовито-розовый торт и поджидают Уну.
Но Уны по-прежнему нет, хотя на часах уже половина десятого.
– К кому, ты говоришь, она пошла? – спрашивает Мо.
– К своей подружке Кьяре.
– У тебя есть номер телефона этой Кьяры? Или её адрес?
– Нет.
Дафния не видела Кьяру уже год и сейчас даже с трудом представляет себе, как выглядит девочка. Единственное, что она помнит, так это то, что у Кьяры красивые рыжие волосы. Вдруг до неё доходит, что других путей связаться с Уной, кроме как по мобильнику, у неё нет. И вот, мобильный телефон недоступен. И как её искать сейчас? Впервые за весь вечер она начинает подозревать что-то неладное. А что, если Уна не вернётся домой? Заночует где-нибудь в другом месте? Что тогда?
– А как фамилия Кьяры? – спрашивает у неё отец. – Мы поищем их номер в телефонном справочнике.
И снова Дафния растерянно молчит в ответ.
– Я не помню, чтобы когда-нибудь Уна называла при мне Кьяру по фамилии, – начинает она оправдываться, понимая, какими жалкими в глазах свекрови и отца выглядят сейчас все её оправдания. Кьяра – самая близкая подруга Уны, а она даже не знает фамилии девочки.
Финн, конечно, знал. И знал, где живёт Кьяра. Он часто бывал у них дома: то отвозил домой Кьяру, то забирал у них Уну. Но Дафнии и в голову не приходило, пока Финн был жив, что когда-нибудь эта информация может потребоваться ей самой.
А ведь она, скорее всего, встречалась с родителями Кьяры. Наверняка они приходили на похороны Финна. А потом, в числе людей из этой длинной очереди, подходили к ней, пожимали руку, выражали свои соболезнования и всё такое. Вполне возможно, они даже навещали их с Уной в самые первые дни после разыгравшейся трагедии. Но память Дафнии хранит лишь смутные обрывки воспоминаний о тех страшных днях. Все почему-то говорят приглушёнными голосами, у всех скорбные лица. Бесконечная череда рукопожатий и опущенных вниз голов сливается в некое размытое и нечёткое изображение сплошного людского потока.
– Тогда позвони директору школы! – предлагает отец. – Уж наверняка школьное руководство в курсе того, как фамилия их ученицы. Вполне возможно, они и адрес её знают.
– Директор, – растерянно повторяет за ним Дафния.
Она не может вспомнить ни его фамилию, ни даже пол. Мужчина это или женщина? Нет! Надо сосредоточиться! Ведь
Дафния лихорадочно перебирает в памяти знакомые фамилии, в то время как отец и свекровь озадаченно смотрят на неё. «Вспомнила! Два года тому назад на рождественском школьном концерте Уна вместе с еще несколькими девочками исполняла рождественские гимны. Их выступление объявлял именно директор школы. Он в тот вечер выступал в качестве ведущего. Да! Такой худощавый лысоватый мужчина. Кажется, его зовут мистер Данфи. Нет, не Данфи! – внезапно фамилия сама собой всплывает в её сознании. – Данворт! Да, именно так. Джон Данворт. Или Джозеф?»
Пришлось сделать три телефонных звонка, чтобы отыскать директора. Женский голос ответил не сразу, а лишь после пятого звукового сигнала.
– Кто его спрашивает? – интересуется она, и, когда Дафния называет себя, без дальнейших расспросов удаляется, чтобы пригласить директора к телефону. Судя по голосу, она не очень довольна. Да и директор, поди, тоже не в восторге, что его достают родители учеников даже дома и в такое неурочное время.
Но вот он наконец берёт трубку и старательно делает вид, что узнал её, хотя Дафния сильно сомневается, что это так. «Интересно, а он был на похоронах Финна?» – силится вспомнить она. И не может! Если её звонок и вызвал у него недовольство, он очень умело маскирует собственное раздражение. Он сразу же сообщает ей, что фамилия Кьяры – Омахони, девочка живёт на улице Морфилд-Террас. Поразительно! Под его началом несколько сотен учеников, а он помнит адреса каждого из них.
– К сожалению, я не помню точно номер дома, – винится он. – Точный адрес можно узнать, только заглянув в личное дело ученика. А личные дела, как вы знаете, хранятся в школе. Но думаю, что по фамилии вы сможете легко определить их номер телефона в справочнике. И, пожалуйста, перезвоните мне, если возникнут какие-то проблемы.
Дафния благодарит директора и отключает свой телефон. Интересно, что он подумал о ней? Хороша мамаша, пусть и не родная! Даже не знает номера телефонов подружек Уны. А ведь родители всегда должны быть в курсе того, с кем водятся их дети, в какой компании вращаются. Это одно из незыблемых правил родительского поведения.
Она снова начинает нетерпеливо листать телефонный справочник. А Мо в это время безуспешно пытается связаться с Уной по мобильнику. Ну вот они, наконец, эти Омахони, и адрес тот же – Морфилд-Террас. Дафния лихорадочно набирает номер. Ещё не известно, как отреагирует сама Уна на это вторжение в её частную жизнь! Что ж, сама виновата, что её взяли под контроль. Надо было отвечать на телефонные звонки. Но она ведь может всё ещё…
– Алло! – слышит она в трубке мужской голос.
– Мистер Омахони? – Дафния начисто забыла, как его зовут. Кажется, имя начинается на букву «Б».