Два дня в апреле
Шрифт:
Само собой, Мо не осталась в стороне, когда картину только-только выставили на продажу. «Вы оценили её в целых семьдесят пять евро? — воскликнула она недоверчиво, комично вскинув брови вверх. — За что? Пару мазков кистью, пару синих и белых пятен… Да любой ребёнок нарисует вам лучше! Готова поспорить на что угодно…» Изабель предпочла не вступать ни в какие дискуссии, прекрасно понимая, что спорить с Мо всё равно бесполезно. К тому же, как известно, о вкусах не спорят.
Вчерашняя покупательница… она, к примеру, весьма впечатлилась этим пейзажем и уже была почти готова купить картину, но вот только
Впрочем, и сама Изабель вынуждена была признаться — до замужества с Алексом она тоже не была большим ценителем искусства. Пожалуй, не смогла бы отличить Ренуара от Пикассо, не говоря уже о живописных полотнах их соотечественника, ирландца Луи ле Броку. А кто бы смог, с другой стороны? Зато ей нравились картины Вермеера, а из ирландских художников — произведения Джека Йейтса и Пола Генри. Уже кое-что!
Когда она впервые переступила порог дома Алекса, первое, что её поразило, — это обилие живописных полотен. Картинами были увешаны все стены, причем большинство из них написаны современными художниками. На тот момент их имена ничего не говорили Изабель. Некоторые полотна ей понравились, другие — нет, но комментировать свои пристрастия и антипатии она не стала. Не хотела демонстрировать мужу своё невежество в вопросах искусства.
Алекс постоянно посещал выставки, читал искусствоведческие обзоры — словом, был в теме. Когда он приносил домой очередное живописное приобретение, Изабель всегда спрашивала у него: «А что тебе понравилось в этой картине?» Ей хотелось понять, какими глазами муж смотрит на картину, что видит в ней, что чувствует, но в ответ он лишь слегка пожимал плечами и говорил: «О, это очень трудно объяснить!»
Понадобилось время, чтобы разобраться в очевидном. Мужа меньше всего интересовало искусство, так сказать, ради искусства. Для него картины были обычным товаром, выгодным капиталовложением, чем-то таким, из чего впоследствии можно будет извлечь хорошую прибыль. И на этом точка! Но, живя в окружении произведений искусства, Изабель мало-помалу и сама начала интересоваться живописью и даже разбираться в ней. Она тоже стала посещать выставки, иногда вместе с Алексом, чаще — одна. И постепенно у нее открылись глаза: она стала видеть, подмечать, понимать, научилась отличать хорошее полотно от ремесленной поделки.
Кстати, именно она и подала идею продавать в их магазине ремёсел и живописные полотна наряду с прочими товарами. Более того, она сама же и занялась поисками того, что можно приобрести для последующей продажи. Ей понравилось работать и с художниками напрямую, и с их агентами, у неё уже появились постоянные контакты с некоторыми из них. В результате её интенсивных поисков были отобраны с полдюжины картин, которые развесили отдельно, выделив для этого специальный угол. Результатами своей бурной деятельности на ниве искусства Изабель тоже осталась вполне довольна, справедливо полагая, что произведения живописи, будучи выставленными
Одним словом, если морской пейзаж провисит у них до дня её рождения, то есть до сентября, то тогда она сама купит картину — себе в подарок.
Да, её день рождения. Уже шестьдесят один. Впрочем, это всего лишь цифра, не более того. Одной цифрой больше, одной меньше… Просто надо не обращать внимания на эти калейдоскопически быстро меняющиеся годы жизни, только и всего! Жизнь пока продолжается, и это — главное.
Она вспомнила, с каким ужасом ждала в прошлом году приближающийся шестидесятилетний рубеж. Тогда ей казалось, что жизнь её кончена, что в ней уже никогда не случится ничего хорошего. И вообще ничего не случится.
А между тем всё так кардинально изменилось именно на подступах к этой круглой дате. Она ушла от Алекса, переехала в собственную квартиру, уволилась из магазина Филлис, но главное — она наконец-то преодолела полосу отчуждённости в своих отношениях с Дафнией.
«Поживи пока у меня, — предложила ей Дафния в тот роковой вечер, когда пропала Уна, — пока подыщешь себе что-нибудь подходящее». И Изабель с радостью уцепилась за это приглашение дочери, у неё даже затеплилась робкая надежда на примирение. Она переехала к Дафнии на следующее же утро и оставалась у неё в течение десяти дней. Каждый вечер готовила ужин для Дафнии и Уны, днём вместе с дочерью осматривала потенциальное жильё для себя. Наконец она остановила свой выбор на небольшой квартире с одной спальней — в доме, расположенном в самом центре города, прямо за кафедральным собором.
И вот сейчас каждое воскресенье она просыпается под колокольный перезвон. И с дочерью она общается почти ежедневно — лично или по телефону. Кажется, они разобрались с ошибками, и дочь простила её. Во всяком случае, прежнее отчуждение исчезло. Конечно, налаживание по-настоящему родственных отношений — это процесс медленный, во многом болезненный, но он идёт, и это — опять же! — главное. Изабель чувствует буквально каждый день, как меняется отношение дочери к ней, по тому, как та с ней разговаривает, как улыбается, как смотрит на неё. Рано или поздно всё образуется, она просто уверена в этом. И это не может не радовать.
Разумеется, не всё так безоблачно в её нынешней жизни. Приходится снова привыкать к собственному одиночеству. В первые месяцы после ухода от Алекса ей было очень тяжело, особенно по ночам, когда одолевала бессонница. С другой стороны, она словно гору с плеч сбросила, такое почувствовала облегчение, когда оставила мужа. А вместе с ним и всю ту прежнюю свою жизнь, которая была невыносимой. Как она могла прожить десять лет с человеком, к которому у неё не было ни капли любви? Вот вопрос, который озадачивал и её саму.
Между тем бракоразводный процесс уже запущен, и пока всё протекает гладко. Всю основную работу делает её адвокат. Он по мере сил щадит клиентку и избавляет от всяких неприятных моментов, которые неизбежны в таком деле. Довольно быстро были согласованы все детали соглашения сторон, расторгающих свой брак. Судебное решение будет оглашено в положенные сроки. Зная Алекса, можно не сомневаться, что он постарается урегулировать все вопросы без излишней эмоциональности и трепотни нервов друг другу.