Два дня в апреле
Шрифт:
Но Тео и не подумал заткнуться и помолчать!
— Если бы ты согласилась, — продолжал он канючить у неё за спиной, — если бы пришла к нам, то у моего отца появился бы шанс… сказать тебе, как сильно он переживает о случившемся. И тогда, думаю, ему бы тоже… полегчало…
И снова Уна ощутила внутри себя прилив ярости. Она опять повернулась к Тео лицом.
— Говоришь, полегчало бы? То есть ты хочешь, чтобы именно я облегчила его муки и угрызения совести после всего, что он натворил?!
Лицо Тео сморщилось, как от боли.
— Это был несчастный случай! —
Уна сверкнула на него глазами. На кончике её языка уже вертелась очередная порция обидных слов, но вдруг совершенно неожиданно для себя самой она вспомнила…
Утро. Они сидят с папой за столом и завтракают. Только он и она. Мамы уже больше нет с ними, но и Дафния ещё пока не появилась в их жизни. Отец читает какую-то утреннюю газету, Уна — ей тогда было лет восемь или девять — уплетает за обе щеки свой любимый попкорн.
— Ты только послушай! — вдруг восклицает папа. И зачитывает ей историю о том, как два дальнобойщика из Калифорнии, остановившись на трассе возле пункта взимания платы за проезд по платной дороге, заплатили за проезд дважды: за себя и ещё за одного водителя легковушки, который стоял в очереди за ними.
— Журналист назвал этот жест «спонтанным проявлением доброты», — пояснил ей тогда отец смысл прочитанного. И добавил: — Как же здорово делать людям добро! Особенно незнакомым людям, которых ты совершенно не знаешь…
Уна в тот момент не нашла никаких таких поводов для особых восторгов. «Чем он так восхищается, — подумала она тогда. — Ну что здесь такого особенного? Заплатили себе и заплатили! Хотя и странно немного всё это…»
— Папа, а зачем платить за человека, которого ты совсем не знаешь? — помнится, спросила она у отца. — Ведь такой человек даже не сможет тебе вернуть свой долг потом. Он же не знает, где ты живёшь и как тебя зовут.
Отец усмехнулся:
— Знаешь, такая странная штуковина… Добро, сотворённое тобою, тебя же самого и делает счастливее. Не всё в этой жизни, девочка моя, измеряется деньгами. Как, впрочем, и совсем не обязательно только платить за кого-то. Людям можно помочь и без денег. Скажем, пригласить кого-нибудь под свой зонтик во время дождя… помочь кому-то перейти улицу… или поднести покупки из магазина до дома. Добро, оно многолико, как мне кажется. Но и статья привела просто замечательный пример! А таких примеров в нашей жизни — превеликое множество!
«Ну и что здесь замечательного, — продолжила свои размышления Уна. — Вполне возможно, человек, которому ты предложишь спрятаться под твоим зонтиком, не захочет укрываться от дождя под чужим зонтиком? А если ты вызовешься поднести кому-то его покупки, так этот человек ещё решит, чего доброго, что ты просто хочешь обворовать его». Но отец уже снова погрузился в чтение газеты, а потому Уна решила не приставать к нему с новыми вопросами. Да и время подпирало. Надо было быстрее управляться с собственным
Но почему-то именно после этого разговора с отцом она вдруг стала замечать, что папа постоянно совершает то самое, что журналисты обозвали «спонтанным проявлением доброты». То на парковке он передаст кому-то свой стояночный диск, если время стоянки ещё не вышло до конца, то подробно объяснит туристам, бестолково сверяющим свой маршрут по карте города, как им удобнее и проще всего попасть в то или иное место. В супермаркетах, стоя в очереди в кассу, он всегда охотно пропускал вперед себя покупателей, у которых товара было немного. А однажды он нашёл по пути на работу утерянный кем-то проездной билет на автобус… Так он потом мотался на своём велике на другой конец города, чтобы вернуть находку хозяину, — благо адрес человека был указан на билете. А уж помочь кому-то донести до дому покупки… такое он проделывал сотни раз!
Внутренним зрением Уна отмечала все эти мелочи. И они, надо сказать, действовали на неё двояко. С одной стороны, она испытывала некое чувство неловкости. Дескать, вот лезет со своими услугами к незнакомому человеку. А с другой — она гордилась своим отцом всякий раз, когда видела его «спонтанные проявления доброты». Впрочем, сама она не торопилась следовать его примеру, и никаких особо добрых дел на её счету пока не было. Во-первых, она и стеснялась приставать к чужому человеку со своими предложениями о помощи. А во-вторых, что подумает про неё Кьяра? Да и другие подружки тоже… Они же просто засмеют её.
Да, но почему она вдруг вспомнила обо всём этом именно сейчас? Что бы это значило? Неужели папа только что послал ей какой-то особый знак? Наверное, он хотел сказать ей: «Это — твой шанс, девочка моя! Воспользуйся им!»
Но её ситуация совсем иная. Ничего общего с теми добрыми делами, которые когда-то совершал он. Начнём с того, что никакое это не спонтанное проявление доброты. Ведь её же просят об этом. К тому же папины добрые дела — это всё мелочи в сопоставлении с тем, что просят у неё. Это тебе не зонтик кому-то предложить или перевести через дорогу. Нет! Её просят о совершенно гигантском добре, на которое не так-то просто решиться.
И всё же сомнение осталось, и вопрос по-прежнему витал в воздухе. Так отец просит её совершить это невероятно трудное доброе дело? И он уверен в том, что у неё хватит сил и выдержки сойтись лицом к лицу с человеком, который его убил? Пусть и в результате несчастного случая! Какая разница? Ей была страшна даже сама мысль о том, что она может живьём увидеть водителя того злосчастного мусоровоза. Просто всё внутри переворачивалось!
Но одно она знала точно. Окажись на её месте папа, и он поступил бы так, как должно. В этом сомнений у неё не было! Её отец всегда был открыт для помощи другим людям. Наверняка он бы простил и этого человека, помог бы ему стать хоть на йоту счастливее. Да, именно так бы всё и было! И от этой правды нигде не спрячешься.