Два гения и одно злодейство
Шрифт:
Один Тимур стоял на месте и только зажмурился, чтоб не видеть этот кошмар.
Марк упал головой на руль. Плакал ребенок, значит, жив. Леха тяжело поднялся, кряхтя от боли, так как сильно ушибся при падении, нашел пистолет, шатаясь, побрел к мотоциклу. Из дома бежала к воротам голосившая на всю округу Сима. Кеша вызывал по мобильному телефону милицию. Тимур, почуяв биотоками, что все обошлось, открыл глаза…
– Жива? – спросил Марк, наконец переборов шок. Услышав положительный ответ Алисы, вышел из автомобиля, тряхнул головой, словно сбрасывая с себя
– Марк! Ты целый? – тряслась Сима, упав на капот автомашины.
– Не реви, старая, – пробормотал он. – Отведи Алису в дом.
Мотоциклист лежал ничком на земле, был без шлема. Леха перевернул его на спину. Потревоженный Лазарь поднял тяжелые веки, увидел склоненное над собой лицо человека и поделился тем, что взволновало его больше, чем столкновение:
– Пуля… попала… в меня!
Леха не понял ни одного слова, так как самоубийца едва ворочал языком. Когда же подошли Ставров, Кеша и Тимур, Лазарь был уже мертв.
Вскоре приехала милиция. При Лазаре не обнаружили ни документов, ни записной книжки. Устанавливать личность придется долго, – сокрушались милиционеры.
Несмотря на пережитый стресс, Тимура, человека любознательного, заинтересовал этот таинственный мотоциклист. Он присел у его тела на корточки, рассматривал крепкое тело, сильные руки, сжатые в кулаки, и думал. Думал о том, что надо быть очень смелым, чтобы вот так лететь на смерть. Сегодня вид крови не вызвал тошноту, очевидно, уже привык. Ужасно захотелось рассмотреть лицо этого человека, а лицо повернуто в сторону, под ним растеклась лужа крови. Преодолевая отвращение, он взял за подбородок мертвого парня, повернул к себе…
Тимур резко поднялся, отчего зашумело в голове, дернул Леху за рукав, отозвал и сказал несколько слов. Нескольких слов хватило, чтобы у телохранителя Ставрова вытянулся лик, а длинная пауза без слов красноречиво сказала Тимуру: ну ты и козел!
После всей волокиты с протоколами около двух ночи Марк упал на диван в гостиной совершенно обессиленный. Да и остальные чувствовали себя не лучше. Сима принесла водку и закуску.
– Алисе дала снотворного и определила в детскую с сыном, – сказала она. – Выпейте, птенчики, вам сейчас нужно. Это что ж случилось, а?
– Сима, посмотри, как там Алиса и ребенок, – попросил Леха. Когда она, догадавшись, что ее присутствие нежелательно, поднялась наверх, обратился к Тимуру: – Говори.
– Это тот псих, что сбежал из больницы, я так думаю, – сказал Тимур. – Примета у него есть – шрам через всю щеку. Мне врачиха говорила, когда я…
– Почему раньше ты нам не сказал про шрам? – прошипел Леха, зеленея от злости. И ни Кеша, ни Марк не помнили, чтобы шла речь о приметах.
– Я говорил, вы просто забыли… – оправдывался Тимур.
– Да не было такого, чтоб ты про приметы каркал, – взвился Леха.
– Да говорил, честно, – уверял Тимур. – Но я могу и спутать. Пригласите врачей из психушки, они скажут точно, он это или не он.
– Так и сделаем, – сказал Марк, выпил примерно стакан водки
К полудню следующего дня Леха привез двух врачей прямо в морг, те опознали труп. Вот и поставлены точки. По идее, Марк должен был возблагодарить судьбу, что послала избавление, но он покинул морг в самом скверном настроении. Леха и Кеша тоже. Ехали в особняк молча. А Тимур думал-думал и выдал:
– А кого вы тогда на вилле замочили?
И остальных интересовало: кого? Сообщник был тот парень или посторонний? Ни один из троих не хотел бы убить по недоразумению. Да теперь поздно думать об этом. Таран выразительно посмотрел на сиротку, беззвучно произнес несколько слов, которые легко было понять по артикуляции, и все они, неласковые, предназначались Тимуру.
– Как будто я виноват, что тебе природа памяти не заложила, – проворчал Тимур, нахохлившись. Он был в полной уверенности, что говорил о шраме, не мог не сказать.
Марк попросил отвезти его домой и объявил всем выходной на неделю. Ступив за ворота, задержался, глядя на махину особняка. Все вроде бы кончилось благополучно, что теперь? Жить в этом доме? Значит, и Полина будет жить здесь, и отец, и убитый охранник, и мотоциклист, и тот третий, неизвестный парнишка с виллы. Будут выплывать из углов, отравляя дни и ночи. Значит, этот кошмар никогда не кончится, никогда.
В гостиной на кресле среди подушек лежал сын, терзая погремушку. Никого не было рядом. Вот кто скрасит существование и заставит забыть – сын! Марк позвал Симу. Когда она прибежала из кухни, строго спросил:
– Почему мой сын брошен здесь один?
– Так лежит себе, играет. Алиса детскую моет, я на кухне управляюсь. Марк, я тут список написала, что купить нужно. Коляску, манеж…
– Так купи, в чем дело? Не знаешь, где деньги лежат?
– Куплю. А кто ж теперь Алиса у нас?
– Мать моего сына.
Сказал и пошел наверх, оставив Симу в недоумении. Можно, конечно, зарегистрировать брак… Брак! Хорошее дело браком не назовут, уж точно. А потом тихоня Алиса грохнет его, как Лина отца? Кажется, у нее все предпосылки к тому имеются – скрытная, упрямая, короче, себе на уме. Заглянул в детскую. Алиса, став на стул, протирала шкафы, улыбнулась. «Улыбка Горгоны», – подумал Марк и отправился в кабинет. Мальчишка с виллы не давал покоя…
НАСТУПИЛ АВГУСТ
Марк попросил Симу принести сына в столовую, где позавтракал, ждал, когда за ним заедут. Она исполнила просьбу, но ворчала, что карапуз слишком тяжелый. Марк поднял его выше головы, тот смеялся, показывая прорезавшиеся два крохотных зуба.
– Ты и впрямь тяжелый, – рассмеялся и Ставров, переходя в гостиную. Сима семенила следом, показушно вздыхала, головой качала. – Чем недовольна, старая?
– Марк, – зашептала Сима, воровато поглядывая наверх, – нехорошо себя ты ведешь. Нет, то, что ты отец примерный, это хорошо, а с Алисой ни в какие ворота. Она девушка хорошая, и мать хорошая…