Два года каникул
Шрифт:
— Очевидно, нет, — ответил Донифан, — но я думаю, ее можно увеличить, выдолбив другое углубление в скале: для этого у нас есть инструменты.
— Пока займем ее так, как она есть, — возразил Гордон, — даже если нам будет и тесно.
— А главное, — прибавил Бриан, — постараемся как можно скорее туда перебраться.
Действительно, это было важно. Гордон был прав, заявляя, что яхта с каждым днем становилась все менее пригодна для жилья. Последние дожди, сопровождаемые сильной жарой, расшатывали борта и палубу. Воздух и вода проходили вовнутрь через
— А пока где мы будем жить? — спросил Донифан.
— В палатке, — ответил Гордон, — которую раскинем на берегу речки под деревьями.
— Это самое лучшее, что мы можем сделать, не теряя времени, — заметил Бриан.
На разрушение яхты, разгрузку вещей и провизии, на постройку плота для перевоза этого груза потребуется по крайней мере месяц, так что им придется покинуть Sloughi-Bay в первых числах мая, что соответствует первым числам ноября в северном полушарии, то есть началу зимы.
Для нового лагеря Гордон намеренно выбрал берег реки, потому что вещи можно было перевозить по воде. Никакой другой путь не был бы удобнее и короче. Здесь же, воспользовавшись приливом, можно было свободно пустить плот по реке.
Верхнее течение реки, по словам Бриана, не представляло никакого препятствия для плавания: ни водопадов, ни порогов, пи запруд. Исследование нижнего течения от трясины до устья совершили на ялике. Бриан и Моко смогли убедиться, что и эта часть реки была также судоходна. Итак, сообщение между Sloughi-Bay и Гротом француза вполне определилось.
В следующие дни мальчики устраивали палатку на берегу реки.
Низкие ветви двух буков, привязанные длинными жердями к ветвям третьего, служили опорой большому парусу яхты, полотнища которого спустились до земли. В эту палатку были перенесены постели, необходимая посуда, оружие, одежда, тюки с провизией. Так как плот надо было сделать из остатков яхты, то пришлось ждать ее окончательного разрушения.
Погода стояла сухая. Если дул ветер, то с суши, и работать довелось в хороших условиях.
К 15 апреля на яхте оставались только очень тяжелые вещи, которые можно было перенести после полного разрушения яхты; там были слитки олова, служащие балластом, брашпили, кухня. Такелаж, фок-мачты, реи, ванты и железные фордуны и бакштаги, цепи, якоря, канаты, веревки и прочее — все это было уже перенесено к палатке.
Несмотря на спешную работу, Донифан, Феб и Уилкокс уделяли несколько часов охоте на голубей и на других птиц, прилетавших с болота. Маленькие собирали моллюсков, как только подводные скалы обнажались после прилива. Жак также работал со своими маленькими
Работа шла успешно и методично, в чем было видно влияние Гордона, отличавшегося практичностью. Очевидно, то, что Донифан позволял ему, он никогда бы не позволил ни Бриану, ни кому другому. Словом, мир и согласие царили в этой маленькой колонии.
Однако необходимо было торопиться. Вторая половина апреля уже не была такой хорошей. Температура значительно понизилась. Несколько раз рано утром она падала до нуля. Чувствовалось приближение зимы и наступление периода града, снега, шквалов, особенно страшных в Тихом океане.
Из предосторожности все должны были теплее одеваться, надеть толстое трико, толстые панталоны, шерстяные матросские куртки, взятые на случай суровой зимы. Нужно было только справиться по записной книжке Гордона, чтобы знать, где найти эту одежду, разложенную по тюкам по качеству и по росту. Бриан главным образом заботился о младших. Он следил, чтобы у них не зябли ноги, чтобы они разгоряченные не выходили на воздух. При малейшем насморке он приказывал им лежать у жаровни, которая поддерживалась день и ночь. Несколько раз Долю и Костару приходилось оставаться в палатке, и Моко не жалел тизаны, бывшей в аптеке на яхте.
Выбрав из яхты всю движимость, принялись разламывать ее борта, которые треснули во многих местах.
Листы медной обшивки были осторожно сняты. С помощью клещей, щипцов и молотка отодрали обшивку, прикрепленную гвоздями к тамберсам. Это было очень трудное дело для неопытных и еще несильных рук. Разрушение шло медленно, но к 25 апреля буря помогла труженикам.
Ночью, хотя уже наступило холодное время года, поднялась очень сильная гроза, как и предсказывал барометр. Молния сверкала по всему пространству, раскаты грома не умолкали всю ночь, к ужасу маленьких. К счастью, не было дождя, но раза два или три пришлось укреплять палатку из-за порывов ветра.
Она держалась благодаря деревьям, к которым ее прикрепили, но яхта стояла на открытом месте, и огромные бушующие волны ударялись о нее, унося с собой часть обломков, а оставшиеся зацеплялись за верхушки подводных скал.
Обломки железа легко можно было найти под слоем песка. Этим все и занялись в последующие дни. Бревна, доски, чугунные слитки — все то, что волны не могли унести, лежало разбросанным повсюду. Оставалось все это перенести на правый берег реки, в скольких шагах от палатки.
Это была трудная работа, и хотя она потребовала много времени, но все же была доведена до конца. Вместо рычагов пользовались жердями, а чтобы было легче, перекатывали круглыми деревяшками. Тяжелее всего было перенести брашпиль, кухонную печь, ящики для воды из листового железа, которые были очень тяжелы. Как жаль, что с ними не было взрослого практичного человека, который бы им помогал. Если бы с Брианом был его отец, с Гарнеттом также, то инженер и капитан сумели бы избежать тех ошибок, которые дети делали и которые они еще могли совершить.