Два хвостатых террориста
Шрифт:
И глаза не такие. Холодные. Чужие. Вовсе и не его как будто.
До меня, наконец, доходит что это наяву что я не сплю… Но еще бьется надежда что вот сейчас он остановится, скажет что-нибудь нежное… Ведь он не такой, он не насильник! И он не может быть таким жестоким. Он же любит меня, и я его… тоже… люблю.
Но он не останавливается, не смотря на то, что, я вырываюсь, и бьюсь в его руках как рыба, выброшенная на берег. Кричать не решаюсь, не дай Пламя Люцианна услышит, прибежит… вдруг он захочет сотворить такое и с ней?
Слезы льются из глаз, но
Да я виновата, виновата перед ним неимоверно, но… Не могу, не хочу видеть его, чувствовать таким!
— Не надо, — удается мне шепнуть, когда он отрывается от меня, чтобы вздохнуть. — Я ведь люблю тебя…
Он… замирает.
— Что? — и немного отстраняется.
Я, пользуясь случаем, невозможно выгибаясь выскальзываю из под него, и он не пытается удержать. Продолжаю плакать, уткнувшись в подушку, понимая, что бежать бесполезно, здесь, на этом острове, он хозяин.
— Малышка… Сагвер, маленькая моя девочка, прости меня за этот урок. Прости, пожалуйста! Не плачь, все кончилось, не плачь…
Я подняла на него глаза. Да это снова мой Змей, мой добрый, ласковый жених. Урок? Что за урок? Нет, не может быть… он что, притворялся?
— Так ты, — голос у меня все еще дрожал, — не хотел меня…
— Нет! — Он яростно мотнул головой. — Конечно же, нет! Я учил тебя, Сагвер. Хотел заставить понять, что нельзя играть в такие игры. Это я остановлюсь, а другой — нет. Сейчас ты испугалась, и этот случай ты запомнишь на всю жизнь. Пусть ты станешь бояться, и, скорее всего, вернешь мне кольцо, отказавшись быть моей невестой, но зато никогда больше не подвергнешься такой опасности. Никогда. И все равно, прости меня.
Я слушала его со смешанными чувствами. Учил меня… Защищал, он всегда меня защищает, только теперь от самой себя, от моих же мыслей…
— Обними, — тихо прошу, осознавая, что только в его руках смогу успокоится.
Змей придвинулся, осторожно обнял, уткнувшись носом мне в волосы. И затаил дыхание.
Не знаю, сколько мы так сидели, прежде чем я решилась заговорить.
— Прости меня Змей, пожалуйста. Я знаю, я дура…
— Нет, — вдруг перебил он и, развернув меня к себе лицом, посмотрел в глаза. — Я прекрасно тебя знаю. Сама бы ты до такого не додумалась бы. Скажи, кто надоумил тебя? Сегодня и тогда, когда Люцианна только поселилась тут, ты ждала меня и думала что я другой женщины. И плакала.
Я помотала головой — не скажу. Галада сама убью, но ему не скажу.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Лико. — Можешь не говорить. Я сам узнаю.
Только хотела спросить: каким образом? Но не спросила. Он же телепат…
Змей зарычал и с силой притиснул меня к себе.
— Не трогай его, — попросила я.
— Из-за него ты слишком много пережила! Я обычно не читаю твои мысли и воспоминания, но эти слишком сильны до сих пор. И… боже, как противно чувствовать себя чудовищем!
— Ты не чудовище!
— Полчаса назад ты считала иначе.
Я промолчала, опустив от стыда глаза. Это
— Пожалуйста, больше не лезь ко мне в голову.
— Хорошо.
— И Галада не трогай.
Он сжал зубы.
— Пожалуйста.
— Ладно. Но дай слово, что больше не будешь слушать его советы.
— Обещаю.
— И если в чем-то сомневаешься говори мне открыто. Я пойму. Только не надо повторять сегодняшний опыт.
Меня передернуло и Лико это, конечно же, заметил.
— Ни за что. — И спрятала лицо у него на груди.
Змей молчал, укачивая меня как маленькую. Рядом с ним было спокойно и хорошо. О том, каким он был недавно, я предпочла просто забыть. Сама виновата. Такого с ним больше не будет. Никогда. Я верю ему и в него.
— Спи, маленькая. Засыпай.
Я устроилась поудобней и в самом деле уснула. Подозреваю что не без его помощи.
Следующие недели пролетели незаметно. Драконята с каждым днем требовали к себе все больше внимания, бывали дни, когда я не спала, вовсе нянчась с ними. Пустяковая плата за то счастье что я чувствовала находясь рядом с ними.
Люцианна с довольно уже округлившимся животиком тоже рвалась участвовать в воспитании, но по-прежнему нарывалась лишь на грозное пищание со стороны драконенышей. Это ее сильно задевало, но попыток она не оставляла.
Как-то я спросила Змея, почему они так на нее реагируют. Он улыбнулся и ответил, что они на всех будут так реагировать кроме тех, кого считают своими родителями. То есть кроме нас с ним.
Змей…
Мой как я недавно осознала любимый мужчина. Жених. Родной человек.
Лишь один раз после той злополучной ночи он спросил, правду ли я сказала тогда. Действительно ли я люблю его. Я кивнула, но большего ему и не требовалось. Теперь он прямо светится внутренним светом от радости. И постоянно спрашивает, не боюсь ли я его. Я отвечаю что нет.
Это правда. На следующее утро после моего неудавшегося "соблазнения" когда я буквально шарахнулась от его попытки поцеловать меня он открыл мне свои мысли. Там я нашла многое чего не знала… И его чувства.
Больше я его не боюсь.
И он это знает.
Кстати все подобности нападения "черных" он сам мне рассказал. Понял, наверное, зачем мне это нужно было.
А еще они с Галадом о чем-то долго и серьезно разговаривали, после чего еж старался мне на глаза не попадаться и даже мысленно на мои вопросы не отвечал. Ну и ладно, не больно то и хотелось.
Сейчас, когда у меня, наконец, появился свободный часок, я сидела на берегу моря и перебирала подарки отца, гадая какой для чего предназначен.
Ладно, назначение перчаток и створчатых браслетов мне еще понятно, хоть материал и того и другого неизвестен. Потерянная карта тоже понятно для чего нужна была. А вот цепочки?
Одна синяя, другая фиолетовая… Плетение странное, будто несколько металлических ниток просто скрутили спиралью. Непонятно, в общем.
За спиной послышались шаги.