Два идиота
Шрифт:
Уж ты-то точно найдешь для себя свободные коленки.
- СОНЯ, что случилось? У тебя такой вид…
Не успеваю ответить или по-быстрому стереть её в пыль. В дверях кабинета появляются Евсей и Погорелов.
Вид у последнего такой, словно ему только что подарили планету, на которой обитают одни голые телки. Смотрит прямо на меня, всматриваясь в глаза. Что ищет? Боль и обиду? Парень, хрен ты что-нибудь найдешь.
– Добрый вечер, – кланяется он, а затем к стене летит.
Ему дядя Саша помог.
– Пошел вон отсюда, щенок!
– Мужик, осторожнее.
Риторический вопрос?
Мне отвечать нужно?
Не хочется.
Потому что ответить не могу, чтобы лишнего не наговорить.
Просто смотрю по сторонам, и кажется, будто попала в параллельную вселенную, где Никольские – неудачники: Евсей стоит возле двери со сжатыми в кулак пальцами и молчит, взглядом пытаясь со мной поговорить. Папа и дядя Саша, наверно, впервые оказались в такой ситуации и не понимают, кого за ухо в угол оттащить: любимого Евсейку или паренька, который нарывается на смачный удар по яйцам. Ой, как же я могла забыть про бывшую телку Гуляева? Хрен про нее забудешь. Она своей мерзкой улыбкой может осветить весь город. Как мышь, притаилась в углу и едва в ладоши не хлопает, подпрыгивая на месте. Ей хорошо, ей весело. Небось, возомнила, что на её глазах меня в унитазе смыли.
Мне нужно собраться. Нужно взять себя в руки, чтобы ни одна живая душа не просекла, что творится внутри. Оказывается, это чертовски сложно сделать. Раньше было бы проще. Раньше было проще включить режим холодной стервы и одним взглядом показать человеку, что он недостоин даже смотреть на меня, не то чтобы разговаривать. Сейчас нужно попробовать. Не позволять никому становиться на стремянку и быть выше меня.
Особенно это касается дуры с вульгарным декольте.
– Сонь, ну, Сонь, пошли со мной. Будет весело. Обещаю.
– Менять одного козла на другого? – М-м-м, вроде получается. – Уж лучше я заведу себе домашнего таракана. Разницы особой нет, но он точно меньше гадит.
– Гуляев тебя пантерой называет? Я бы сказал: львица.
– Какая из нее пантера? Так, кошка бездомная. Ой, - Глашка затыкает рот, когда взрослый отряд отцов переводит на нее взгляд. – Простите, пожалуйста. Она ваша дочь, но… её все ненавидят. Знаете, сколько она гадостей людям сделала? Вы должны быть в курсе.
– Юля, замолкни. – Гуляев-старший затыкает её взглядом, а потом добавляет. – На выход, а то я задумаюсь, не нужен ли мне новый бухгалтер. Сонь…
Мой выход, спасибо, дядя Саша.
– А Соня уходит. Вам и без меня весело.
Но разве она может уйти так просто? Что я там родителям обещала? Никогда не дубасить Гуляева? Мама и папа, простите. Не сдержу я свое обещание. Впрочем, мне не важно, поймете вы или нет.
Похожу к Евсею и внимательно смотрю в его глаза. Вижу то, что ожидала увидеть. Ведь с самого начала знала, что именно так и будет.
Мне кажется, все дышать перестали, когда я занесла руку. Хотела пощечину влепить, со звоном, как в фильмах, но только у нас режиссера
Аж легче стало. Честное слово.
– Соня! – рычит мне в спину парень, когда я разворачиваюсь и иду к выходу.
– Обалдеть. Мои почтения, Сонечка, – лыбится прокурорский недоумок, и когда я прохожу мимо него, он поднимает руки вверх. – И я пойду. Здесь мне больше делать нечего. Мужчины, до свидания. Папе передам от вас привет.
Какой план был?
А-а-а, как можно быстрее свалить отсюда.
Этим я и занимаюсь, направляясь прямиком к лестнице, когда в помещении гаснет свет и наступает кромешная тьма.
Повсюду слышится девчачий визг и топот ног.
Руками хватаюсь за перила, боясь, что меня сейчас снесут на фиг.
– Что происходит?
– Включите свет!
– Пожар? Мы горим?
– Кто-нибудь, посветите.
– Серега, хватай бутылку со стола, и сваливаем. Платить не надо будет.
И как, по-вашему, спуститься на первый этаж, когда халявщики даже в темноте по лестнице бегают?
Черт.
Сейчас прям пожалела, что Большие Сиськи с собой не прихватила. Она бы своим бампером всех растолкала.
– Народ! – кричит Погорелов.
О, чудо, в его руках оказывается фонарик, которым он светит себе в лицо. Страшное зрелище, я вам скажу. Он в жизни не красавец, а когда в таком ракурсе, так вообще урод.
– Эй! Внимание! Не услышите мое предложение, будете жалеть об этом всю жизнь.
Кто-нибудь, заткните мне уши, я не хочу слушать недоумка с пластмассовой короной на голове.
– Вы сами видите, что происходит в этой богадельне, - продолжает он и фонарем светит вокруг себя.
– Электричества нет. Музыки нет. А что дальше? Рвануть все может.
Секундная тишина, а потом начинается дикий гул из одобрительного лая.
– Погореловы беспокоятся о населении и не хотят, чтобы ваш вечер не был испорчен. Поэтому… Не расходимся и с песней летим ко мне на пати, где вас ждет море бесплатной выпивки. Все за мой счет, господа. Соня, - выкрикивает гад, направляя свет в мою сторону.
– К тебе у меня личное приглашение. Нужно залить горе. Я помогу.
Не того я по морде била. Вот точно не того. Показываю ему средний палец и с улыбкой на лице спускаюсь вниз.
Попался, мудак. Все идет по плану.
Глава 38
– Он реально с подносом по всему залу бегал? – спрашивает Корней, садясь в кресло, в котором еще совсем недавно располагалась задница Никольской. – Не голый, надеюсь?
– Сам не видел, но народ рассказывает, что за хорошие чаевые мог станцевать, – отвечает ему Суханов, расхаживая по моему кабинету, как по своему собственному. – Евсей, какой хоть танец? Вальс, румба или, нет… Знаю. Ча-ча-ча. Да? Угадал?
– Назар, не забывай, о ком мы говорим. Максимум, на что способен Гуляев, - танец маленьких утят. И то даже там облажается. Вместо утенка начнет пингвина изображать.