Два интервью

Свасьян Карен Араевич

Д.Ф. Говорят, что после выхода книги «Пол и характер» по Европе прошла целая череда женских самоубийств.

К.С. Да, как после гётевского Вертера, когда стрелялись юноши. Кстати,

женщины охотно читают «Пол и характер» и, кажется, даже во многом соглашаются с автором в его уничтожительных оценках женщин, разумеется, каждый раз за собственным исключением.

Д.Ф. В своей книге «Европа: два некролога» Вы задаете удивительно сильный вопрос: «Кто есть смерть?», и отвечаете на него: «Мейстер из Германии». Что сейчас происходит с «Мейстером из Германии»? Кто теперь смерть? Или этот вопрос отныне снят?

К.С. Теперь это просто вакансия. В ХХ веке усилиями цивилизованного мира было сделано всё, чтобы лишить немцев этого мастерства: делать из смерти повышенное сознание.

Я писал о судьбе Германии именно в этом аспекте. Судить о народе следует не по количеству его экземпляров, а по немногим удавшимся экспонентам. Вот в этом смысле немцы - избранная нация, какой были в своё время греки,

иудеи, римляне, французы, испанцы. Каждому народу отведен в дне истории свой час. Час Германии– это час мейстера Смерти. Смерти, как сознания. Или точнее, сознания, не погасающего в смерть, а пробуждающегося в нее.

Именно это и убрали, как я сказал, усилиями жизнелюбов. В 1945 году на Эльбе, на родине Гёте, сошлись ковбои и ведьмаки. Германия с этого времени – вакуум, в который ввалились два призрака, две иллюзии, два мыльных пузыря, два, если угодно, симулякра. Они украли у Германии её час и остановили время истории.

Д.Ф. И прогноз?

К.С. Какие прогнозы? Пациент мертв, а операция удалась!

Д.Ф. А как же мировой замысел?

К.С. Особенность мирового замысла в том, что с какого-то момента лицам, участвующим в нем, дается свобода действия, и они могут завершить замысел любым понравившимся им способом.

Д.Ф. Спасибо, Карен Араевич, за столь интересный разговор. Рад был найти Вас бодрым духом и крепким на слово.