Два корабля
Шрифт:
Кивком подтвердив, что всё понял, парень подхватывает пулемет и пригибаясь бежит следуя указаниям батл-навигатора. Капрал проследив, как тот скрылся за углом здания, сказал в коммуникатор:
— Первый раз парень на острие попал… Заклинило слегка, — взмахом руки обозначив направление, он уверенно зашагал вперёд. Ему было плевать на проигранную войну и на то, что это может быть его последний бой. И на Смита, ему по большому счёту, тоже было плевать. Он шестьдесят лет отслужил капралом и просто считал, что не умеет делать ничего другого. Сейчас он
Смит, наблюдая движение подразделения, удовлетворенно кивнул, переключая внимание на другой участок боя. Каждая минута давала время эвакуационным транспортам, и от побережья уходили понтоны, увозя по две тысячи человек каждый. Один раз за сто двадцать очень, очень длинных секунд…
Соотношение сил явно не в пользу обороняющихся, вот только как показывает история, последние сражения слишком кровопролитны и обходятся атакующим очень дорого. Ведь обороняющиеся уже не стремятся к победе, а только берут цену с нападающих за победу. Расчёт прост: чем дороже она обойдется, тем больше будет уважение к проигравшим. Правда, тут как повезёт.
Движение руки направляет в возникшую брешь в линии противника отделение пехоты. На участке в триста метров русские бойцы откатились назад. Правда, только для того, чтобы дать возможность танкам второй волны выйти на позиции и выровнить линию атаки, ощутимо разорванную успешными контратаками пехоты АСГ. Смит хорошо запомнил урок, который ему преподал русский спецназ и прекрасно знал, могут сделать из боевой машины несколько пехотинцев.
Четырнадцать часов непрерывного напряжения, тысячи команд, брошенные в бой резервы и один вопрос: «Почему нигде нет этих чёртовых дройдов?».
— Четвертый батальон! Код 98!
Выделив группу вертолётов, он всё таким же уверенным движением бросает их в бой. Они уже не решат ничего, а несколько пилотов, скорее всего, погибнут. Зато дадут время остаткам четвертого батальона добраться до эвакоцентра. Центр управления наполняется тревожным сигналом, навстречу крылатым машинам устремляются стартовавшие, откуда только возможно сотни БПЛА. Секунда и небо прочерчивают следы выпущенных ими ракет.
Тридцать минут. Именно столько времени неумолимо сжималось кольцо вокруг командного центра. Сообщения о потерях монотонно шли одно за другим. И также быстро окрашивались в чёрный цвет значки солдат четвёртого батальона.
Ещё раз убедившись, что остался в полном одиночестве, Смит набрал код. Дисплей высветил заставку установки соединения, а через пару секунд она сменилась лицом молодой и явно чем-то сильно озабоченной девушки:
— Джеймс?
— Доброе утро Татьяна… Давно меня так не называли…
— Какое оно к чёрту доброе! Что вообще происходит? — раздраженно спросила собеседница, известная узкому кругу лиц как глава НР.
— О чём ты? — Смит остался, абсолютно спокоен.
— Почему
— Значит, его вы уже взяли… Сколько транспортов ушло?
— Четыре… — в голосе Татьяны проскальзывает оттенок вины и сожаления
— А здесь ушли все. Жаль, что Коллинз не справился…
— Он и не мог справиться! Тут две тысячи дройдов.
— А почему здесь их нет?
— Да потому что давали время на эвакуацию! А ты, идиот, полез командовать сам. Ты хоть понимаешь, чего стоило организовать твою тихую эвакуацию без присутствия посторонних?
— Представляю… Это не важно… Ты еще хочешь знать, кто у вас является агентом АСГ?
— Да…
— Тебе не повезло. Нынешнему Председателю Совета Корпораций удалось найти подход к Главе Управления, и они договорились…
— Доказательства есть?
— Данные передаются.
— Вот сука… — Смит внутренне улыбнулся, промелькнувшему блеску в глазах Татьяны, он хорошо знал этот взгляд. — Чем он его купил?
— Власть, — пожал плечами Джеймс.
— Идиот, ему что, её было мало?
— Для некоторых мало не бывает. Посмотри данные, очень интересные записи. И ещё… они знают твой секрет. Как они его узнали, мне не известно. Но, они почему-то уверенны, что это ты контролируешь суперкрейсеры… и им очень страшно…
— Теперь у них для этого действительно есть причины. Продержись еще минут двадцать и мы тебя вытащим.
— Не нужно. И будь подальше от этого места. Здесь сейчас станет жарко.
— Что ты… Чёрт не делай этого… Там наши люди!
— Которые только что уничтожили моих! Мои сожаления… — движением руки Смит прервал связь. Задержав на секунду взгляд на погасшем экране, он четко и громко произнёс. — Готовность ракетного удара…
— Цель? — прозвучал вопрос, заданный мягким женским голосом.
— По моей позиции…
Саперы, готовившиеся к подрыву дверей бункера командного центра, мрачным кубом замершего посреди руин города, бросились врассыпную. Десантники напряжено замерли, беря на прицел открывающийся вход. Навстречу им шагнул подтянутый человек в простой повседневной форме, с выражением огорчения и одновременно удовлетворения на жестком волевом лице. Вокруг разнесся усиленный громкоговорителями приказ оставаться на месте. Окинув взглядом замерших в напряжении солдат, Джеймс Смит громко и четко произнес: «Сейчас»!
Висевшая с незапамятных времен на орбите, всеми забытая орбитальная установка ядерного щита НАТО, пятьдесят лет претворяющаяся мёртвым куском металла и не реагировавшая на внешние сигналы, внезапно ожила и приступила к выполнению боевого алгоритма:
Стартовый затвор N1.
…отказ.
Стартовый затвор N2.
…отказ.
Стартовый затвор N3.