Два короля
Шрифт:
— Держись!
Ветер безжалостно разорвал слово на отдельные звуки, но всё же донёс его до слуха Эльи.
Грапар, по всей видимости, так и не смог распутать один из ремней, а второй не успел завязать, поэтому единственное крепление лопнуло под тяжестью его веса. Однако левая рука надёжно ухватилась за железную скобу — а правая обхватила Элью за талию, слегка облегчив тем самым ей задачу — но в то же время они с Грапаром оказались намертво привязаны друг к другу. Намертво — потому что теперь, если её онемевшие пальцы всё же разожмутся, они
Вставшая вертикально корзина стремительно неслась к земле. Ничего не было слышно, кроме свиста ветра. В этот момент Элья вдруг вспомнила, как Грапар рассказывал о том, что в каждом жителе Татарэта может скрываться волшебник.
«Если во мне тоже есть такие способности, — пронеслась паническая мысль в её голове, — то призываю их… все силы небесные и земные призываю… пожалуйста, пожалуйста, пусть мы не разобьёмся, пусть мы сегодня не умрём!».
Бам! Корзина стукнулась о землю противоположным, оказавшимся внизу, бортом и подпрыгнула, отчего рука Эльи всё-таки соскользнула с оплётки борта и Грапар, не удержавшись, тоже разжал пальцы. Однако, уже падая, он успел обхватить Элью обеими руками. Для неё удара о землю так и не случилось, а вот плечу Грапара, судя по сдавленному возгласу мужчины, пришлось несладко. Но прийти в себя времени не было — Элья даже не успела перевести дух, как Грапар коротко выругался, и они вдвоём несколько раз перекатились по земле.
Рядом, днищем кверху, рухнула корзина воздухоплава.
***
— Мамочки… — лепетала Элья сквозь прижатую ко рту ладонь. — Мамочки…
— Элья, слезь с меня, пожалуйста.
Она послушно скатилась в траву и легла на спину. Очертания облаков смазывались из-за выступивших на глазах слёз. Одуряюще пахла трава — свежестью, зеленью, жизнью. Изумительно вкусным был воздух. Солнце необыкновенно ласково касалось мокрых щёк.
Элья зажмурилась и крепко прижала ладони к лицу. Её трясло от рыданий.
Она услышала, как Грапар крикнул: «Есть кто живой?!». Потом несколько раз ударил по корзине — кажется, ногой. Послышался глухой неразборчивый ответ — и Элья моментально приняла сидячее положение.
— Живы!!
Она вскочила и подбежала к корзине. Там кто-то переговаривался, всё так же гулко и непонятно, потом прозвучал возмущённый крик Мароля: «Твою мать, Мадбир!!». Потом голоса снова понизились до деловитого полушёпота — кажется, ребята пытались выпутаться из ремней.
Послышался раскатистый голос наёмника:
— Эй, там, за бортом, поможете поднять?
— Я только одной рукой! — крикнул Грапар.
— Я помогу! — встрепенулась Элья.
Она с тревогой покосилась на революционера, левая рука которого висела плетью. Неужели перелом?..
— Три-четыре… Давай!
Край корзины пошёл вверх очень тяжело, но когда один из шаров, вылетев из плена, взметнулся вверх, стало немножко легче.
Кто-то приглушённо выругался.
— Она жива? — спросил Лэрге из глубины корзины.
— Откуда я знаю?!
Да, точно Мароль.
— Быстро режь ремни и вытаскивай, мы держим!
— Проклятье… — это Грапар всё-таки ухватился за бортик больной рукой. Значит, не перелом… наверное.
Из-под корзины спиной вперёд выбрался Мароль, быстро выволакивая оттуда за плечи бесчувственную Жерру. Потом оставил её и метнулся обратно.
Он, Грапар и Лэрге предусмотрительно привязали свои сумки под сиденьями, и именно их Мароль проворно высвободил из пут и вытащил вслед за Жеррой. Вытащил также рюкзак Карлена и пожитки пилота. Потом поспешил на подмогу и встал рядом с Эльей, поддерживая корзину, пока оттуда выбирались Лэрге и Мадбир.
— Больше никого? — спросил Грапар.
— Нет, — ответил Лэрге.
Корзина упала обратно на землю. Оглушительная тишина затопила поляну.
Граф быстро подбежал к Жерре, склонился над ней и, наскоро осмотрев, прощупал пульс.
— Кажется, просто обморок. Вода есть?
— У меня в сумке была… — отозвался Грапар. — Наверху фляжка лежит…
Мароль быстро развязал его сумку.
— Что с рукой? — спросил он.
— Плечо ушиб. Надеюсь, просто ушиб… Я слышал, как кричал пилот, но Карлен?..
— Я, наоборот, слышал, как кричал Карлен, — сказал Мароль, передавая найденную флягу Лэрге. — Хотя пилот был ко мне ближе. Я только видел, как мужик пытался ухватиться за рычаг, но не успел…
— А ты?
— Я успел. Как видишь. Зеркало с тобой?
— За пазухой.
— Да, точно…
«Как они могут думать о зеркале? — не понимала Элья. — Какое Сопротивление, какая революция, если только что погибло два человека? И мы… и мы тоже могли…».
Её по-прежнему колотило, она стояла, прислонившись к корзине и обхватив себя обеими руками.
«Наколдовала я, что ли?» — подумала Элья и едва сдержала истерический смех. Нашлась волшебница!
Лэрге пытался привести в чувство Жерру, Мароль разбирал вещи — не свои, пилота и Карлена — а Грапар стоял неподвижно, погружённый в себя; глаза его были пусты, брови сдвинуты…
К Элье внезапно подошёл Мадбир.
— Ты как, малышка? — спросил он.
— Нормально…
— Ты какая-то белая… Вот, глотни.
Он протянул ей свою фляжку и Элья, благодарно кивнув, отпила большой глоток. Это оказалась вовсе не вода, и девушка закашлялась, ловя ртом воздух.
— Вот, молодцом. — Мадбир одобрительно хмыкнул.
Они немного помолчали.
— Карлен… — сказала, наконец, Элья.
— М? — неопределённо отозвался Мадбир.
— Мои соболезнования.
— Спасибо.
Ей вспомнилось, как она пугалась наёмника, стоило тому появиться в поле её зрения, как мысленно осуждала его за неуместную весёлость, как ей было неуютно рядом с ним.
И вдруг Мадбир стал невероятно близким и родным, за какие-то несколько минут. Почти старший брат.