Два красавчика и Я
Шрифт:
— Все хорошо, — ответила я ей, — я просто немного растерялась. И да, смутилась...
— Я понимаю! Аня, я желаю, чтобы у вас рождались только девочки! Мальчики — это кошмар!
Тогда я подумала, что она еще о многом не знает... иначе бы ее хватил инфаркт от радости. Что у нее в перспективе, возможно, вскоре появится внук или внучка.
Оставалось знакомство с моими родителями. Оно произошло более чем странным.
Мама просто сначала почти все время молчала, задумчиво и долго
— Мы созданы по образу и подобию Бога. Зачем портить тело такими рисунками?
Я хотела было обреченно вздохнуть, ожидая начало какого-нибудь дурацкого спора между верующим и неверующим, но Мирослав чуть приподнял брови и пожал плечами:
— Я наоборот считал, что должен украшать...
— Вы считали, что... это будет угодно богу? — осторожно уточнила мама.
— Ага, — не моргнув глазом, соврал парень, — хотел, как лучше.
Поразительно, блин! Мне захотелось мыленно ему зааплодировать.
Мама открыла рот, и тут же растерянно закрыла его. И до конца встречи лишь вежливо улыбалась, иногда спрашивая что-то абсолютно нейтральное. Зато папин смеющийся взгляд убедил меня в мысли, что все идет так, как надо.
А через пару недель настал тот самый час Икс, которого я со страхом ждала, боялась, и потихоньку седела, наверное. Я купила в аптеке тест. Как им пользоваться, я прикидывала, и из рассказов Танюхи, знала, что они могут ошибаться, выдавая бледную вторую полоску, которая потом исчезает, и может просвечивать реагент, который путают с полоской… короче, я была готова вздрогнуть и все перепроверить. Но не была готова к тому, что как только я захочу положить тест на полочку, чтобы подождать положенные пару минут, то увижу стремительно розовеющие две яркие полоски.
Обе.
Обе!!! Блин!!!
Я в ужасе швырнула бедный тест в унитаз и нажала кнопку слива.
«Наверное, это какая-то ошибка» — думала я, наблюдая, как результаты исчезают в водовороте.
И с замирающим сердцем, повторила процесс на следующий день. Чтобы наверняка. Вот только и в этот раз на белом фоне ярко, ярко, ярко!!! Сияли опять две полоски. Будто нарисованные фломастером, для особо недоверчивых, вроде меня. Не хватало еще надписи «даже не сомневайся! Это 100%!».
Так, прекрасно, и что мне теперь делать? Как сообщить эту невероятную новость? Рассказать идиотский стишок из детства «у меня болит живот, значит кто-то в нем живет…»? Как вообще сообщают такие новости? Клеют тест в открытку со стишком про аиста? Посылают за банкой соленых огурцов? Может, просто подождать, пока сам не спросит? А если вообще не спросит, решив не волновать меня, то мне до явных признаков ходить молча, что ли? А??? Ааа!
Я нервно грызу ноготь и решив, что сидеть в туалете слишком долго будет подозрительно, поднимаюсь и, повернув ручку двери, выхожу в коридор.
Да уж, везет мне невероятно. Короче, я буду теперь знать, если кто-то говорит «это трудно, почти не бывает
На кухне меня уже дожидается горячий кофе. Я задумчиво смотрю на него, и, протянув пальчик, отодвигаю подальше. Не уверена, что мне теперь можно даже это. И открываю холодильник в поисках чего-нибудь менее вредного. Банка газировки? О, молоко! Боже, мне даже успокоительное не выпить сейчас!
— Птичка, — я внезапно подпрыгиваю, захлопывая дверь холодильника, и напускаю на лицо нейтральное, спокойное выражение. Я еще не придумала, что сказать Мирославу, а по моему ошалевшему лицу он сразу поймет, что что-то не так, — почему-то я абсолютно даже не удивлен, и, можно сказать, что ожидал этого с почти стопроцентной вероятностью...
Что?! Я резко поворачиваюсь к парню. Он стоит на пороге кухни, задумчиво рассматривая тест, который... ну, конечно! Который я просто тупо забыла на полочке.
— А... эээ...— вырывается у меня глупое. Он поднимает на меня ироничный взгляд.
— Судя по твоей мордашке, ты хотела сообщить мне об этом немного позже.
— Угадал, — бормочу я, а Мирослав подходит ко мне, и поставив руки по бокам, наклоняется, заглядывая в лицо.
— И когда мы примерно сможем узнать, кто у нас поучился и в каком количестве? — произносит он, а на губах появляется смешная улыбка.
— В смысле — в каком количестве?! — я ошарашенно смотрю на него, — ты думаешь, что я настолько везучая, что... но это нереально! Это редко бывает!
— Кто тебя знает, птичка. Я просто хочу заранее прикинуть — не будет ли нам тесновато тут.
— Можно узнать уже сейчас, наверное…
Он прикасается поцелуем к моему виску. Я, не сдержавшись, подаюсь вперед и обнимаю парня, пряча лицо у него на груди.
— Птичка?
— Мне страшно, — всхлипнув, произношу я.
— Птичка, — я чувствую, как он гладит меня по волосам, прижимая к себе, — не бойся. Это всего на девять месяцев. Я куплю тебе селедку и украшу взбитыми сливками и клубникой, чтобы ты не переживала.
— Меня сейчас вытошнит…
— Уже началось? — я ощущаю его смешок.
— Ты издеваешься, а я правда переживаю! — с обидой произношу я, зажмуриваясь.
— Птии-ичка, — шепчет он мне на ухо, наклонившись, и я внезапно чувствую, как он запихивает что-то мне в задний карман джинс, — хочешь скажу слова, которые желает услышать каждая женщина?
— Какие? — интересуюсь я, — “я тебя люблю”?
— Это я уже говорил, — хмыкает Мирослав, — кое-что тоже крутое. Пин-код от карточки в твоем кармане — три единицы и пять. Это теперь твоя, кстати, чтобы ты больше не парилась с наличкой. Пиши заявление Марку на увольнение, потому что если я узнаю, что он тебя гоняет в положении за кофе, или что эта сталкерша заставляет тебя нервничать... я сяду за убийство. И топай в Детский мир. Или куда там?