Два крепких орешка для Золушки
Шрифт:
— Лиза?!
Плач оборвался.
— Лиза-а-а… — на всхлипе выдала девушка и умолкла. Наверное, соображала. Лучше бы она этого не делала — бесполезное в ее положении занятие. Сама я уже поняла, какую кашу заварила, перепутав принадлежность мобильных номеров. Наташка была права — следовало отъехать в тихое место. Истинно сказано: торопливость полезна при ловле блох.
— Лиза, ты где? — спросила я только потому, что молчать было невозможно.
— На свадьбе, — после некоторого замешательства шмыгнула носом Лизавета.
— Поздравляю, — оживилась я, решив, что девушке, незаслуженно выслушавшей массу оскорблений и
— Это не моя свадьба. — Она очередной раз всхлипнула.
— А-а-а… Ну тем более, поздравляю…
— Чумичка-а-а… — Наташка ойкнула и втянула голову в плечи.
Совершенно убитым голосом я принялась извиняться. Но как! Бекала, мекала, плела что-то про ошибки чужой молодости, затем плавно перешла к ошибкам природы, в них благополучно и погрязла. Какое-то время еще что-то шептала, активно всплескивая левой рукой, потом к ней подключила и правую — Наташка отняла мобильник, скороговоркой сообщив, что у тети Иры в зобу дыханье сперло, дипломатично представилась тетей Наташей, подругой детства ее тетушки. Почувствовав себя свободной от объяснений, я сразу поумнела. И принялась терроризировать подругу вопросами, которые ей надлежало выяснить у девушки. Некоторые из них она задала и без подсказки…
Паспорт у Елизаветы украли давно, больше года назад, причем вместе с сумочкой, которую она, увлекшись мороженым, опрометчиво положила рядом с собой на скамейку. Все произошло так быстро, что она и опомниться не успела. Мимо плелась группа подростков, двое из них подошли узнать, как проехать к центру, и пока она совмещала объяснения с ликвидацией утечки мороженого, кто-то из ребят стащил сумку. Паспорт восстановила, а потеря трех рублей двадцати семи копеек — не велика утрата. Редкий случай, когда Лиза от души порадовалась задержке выплаты зарплаты. Светловолосых подруг у Елизаветы не было, у нее их вообще не имелось. Последняя естественным образом вошла в черный список в тот момент, когда нагло увела из-под носа Лизы предполагаемого жениха. Остались только приятельницы, с которыми связывают необременительные отношения. У одной из таких она и гуляет на свадьбе.
Субботний приезд девушки к тете Оле не случаен. Тетя якобы сама вызвала ее срочной телеграммой, содержание которой ей сообщили по телефону в ночь с пятницы на субботу. Ссылаясь на плохое самочувствие, просила ее незамедлительно приехать для решения квартирного вопроса. Лиза до сих пор не поймет, был ли это розыгрыш, чья-то злая шутка (в почтовое отделение никакая телеграмма на имя Елизаветы не поступала) или тетя Оля действительно просила ее приехать. Своим ночным звонком. Могла же у тетушка съехать крыша? Во всяком случае, нормальным поступком ее поведение не назовешь. Сбежала из дома, спровоцировав собственную гибель.
А Лизу тупо задействовала как пешку. Больше девушка на такую удочку не попадется. С другой стороны, если у тети Оли не все в порядке с головой, ее вины в случившемся вроде и нет. Жалко бедняжку. Хотелось бы с ней повидаться, поговорить, но она не берет трубку домашнего телефона, а мобильного номера тети у Лизы нет. И не будем ли мы так любезны…
— Не будем! Она и мобильный не берет! — громко подсказала я Наташке. Еще не хватало девице доложить Чернову о том, кто и при каких обстоятельствах снабдил ее данными.
— А у нее мобильник украли, — с сожалением в голосе доложила Наташка свой вариант. — Почти так же,
— Так я могу приехать. Завтра. Наверное, тете нужна моя помощь. Вам звонить по этому номеру?
— По этому или… сейчас еще один дам. Только не думаю, что есть необходимость тебе срываться с места. Время от времени будем созваниваться. А тетя в полной безопасности. Мы это точно знаем.
Вытащив свой мобильник, Наташка включила его и продиктовала цифры своего номера, а я бездумно радовалась тому, что мы утерли нос Чернову. Мою радость не омрачило даже то обстоятельство, что на моем счету кончились деньги. Пришлось подъехать к универсаму, внести в терминал новый платеж, а заодно нахватать продуктов. Последнее обстоятельство явилось поводом к тому, чтобы наведаться в собственные квартиры. Все продовольственные приобретения, в количестве и качестве спровоцированном чувством голода, в дачные холодильники просто бы не влезли.
Кофе, как ни странно, не взбодрил. Наоборот, неудержимо потянуло прилечь, хотя время для этого было явно неурочное. Не сговариваясь, решили, что торопиться нам некуда. Но едва я коснулась подушки, навалились тяжкие раздумья — жуткая мешанина из мыслей о своей хронической невнимательности, Ольгиной невезучести, возможных действиях Чернова, Димкиных придирках, эксклюзивной зажигалке… Несколько раз мерещилась фигура убитого сторожа, ее сменял подвал, в который я загремела. Пробовала его приукрасить мебелью и цветочками — не помогало. Раза три укоризненно грозила мне пальцем Инна Александровна, демонстрировал травмированный кулак Ольгин братик. Уснешь тут, как же… Я зевнула, повернулась на бок, надеясь, что и характер моих мыслей обернется в лучшую сторону. Надо думать о хорошем…
— Иришка, это я тебя открываю. Не спишь?
Интересно, как можно спать при таком радостном вопле? Если бы и спала, непременно проснулась бы. И не факт, что без последующего заикания.
У подруги заело в замке ключ, о чем она громогласно возвестила, пытаясь его вытащить. Надо же, и настроение у человека бодрое. Наверняка успела вздремнуть. А тут лежишь и чувствуешь на себе все несовершенство окружающего тебя мира. Как назло, глаза стали слипаться, тем более что Наташка утихомирилась — пела колыбельную ключу, монотонно уговаривая его не маяться дурью.
— Ну хватит дрыхнуть! Пора на дачу, а то ночь скоро. Подъем!
Оконная занавеска взлетела вверх и затрепетала не иначе как от этого возгласа подруги. Да какой порыв ветра сравнится с напористостью Натальи Николавны?
Не обращая на мое состояние (мрачно-никакое) внимания, Наташка весело обругала мои ключи и, лучась довольством, сообщила, что мы можем навестить Инессу. Пока я беззаботно дрыхну без дела, она успела выяснить, куда ее доставили, а заодно в реанимации какой именно больницы лежит Ольгин братец. Состояние Владика и в самом деле тяжелое. Даже следователя не пускают. Перезвонила его жене, она, мягко говоря, невменяема. Лыко не вяжет. Хотя зачем ей его вязать?