Два лика Ирэн
Шрифт:
– Ну, долго ли ещё ждать?
– Сейчас-сейчас, мой лорд!
С леди, наконец-то, спала излишняя молчаливость, она что-то зашипела служанке, которая выскочила из комнаты просто бегом.
– Сейчас, мой лорд, вам принесут приличную посуду и...
– Ирэн! Суп где?!
Чиниться Ирэн не стала – подвинула «папеньке» чистую глиняную миску, в которой раньше разбирала мясо и голень и, прихватив тряпкой котелок, щедро плеснула густого варева.
Папенька понюхал, зажмурился от удовольствия и, полностью пренебрегая ложкой, отхлебнул суп через край. Выпил весь бульон,
Ирина Викторовна стояла и наблюдала процесс поедания супа с удивлением. «Папенька» тут самый главный, это понятно, и, видать, не бедный он – вон какой домина и слуг сколько! А руки жирные вытер прямо об те суконные штаны, что на нём надеты!
Леди Беррит вон тоже к столу подсела и вообще, не стесняясь, руками из тарелки таскает кусочки мяса. Ну, она хоть об платье своё не вытирается. Дикие они какие-то все, аж жалко людей!
Самой Ирине Викторовне, что характерно, присесть никто не предложил – дикари, как есть – дикари!
Впрочем, особого желания сидеть с ними у нее и не возникло. Напротив, понимая что «папенька» из запоя вышел, она размышляла, как бы ей попасть в свою комнату – сама-то не найдет среди этих лестниц и залов.
Тем временем папенька, сыто отдуваясь, откинулся на спинку стула и спросил:
– А что ты тут делаешь, Ирэн?
Этот вопрос вызвал необыкновенное оживление леди Беррит.
– Мой лорд, вы просто забыли! Вы вызвали вашу дочь затем, чтобы наказать её! Она была крайне непочтительна со мной, назвала меня госпожой Беррит, представляете? Я хочу, чтобы вы примерно наказали её за дерзость! Вы же не откажете мне в такой малости?!
Ирина Викторовна молчала, не зная, как правильно сказать, лорд тоже молчал, а леди Беррит заливалась:
– … и на глазах всех слуг так унизила! Я просто не понимаю, как она могла, ведь я практически заменила им мать! Я пришла проведать её, узнать, как самочувствие после того падения! Более того, мой лорд, она и вас ухитрилась оскорбить! Понимаете? Прямо так и заявила: «Знать не знаю никакого лорда Беррита!».
Отец перевёл тяжёлый взгляд на госпожу Ирэн.
– Папенька, мне странно говорить об этом, но я действительно плохо помню всё. У меня на затылке огромная шишка и рана. Возможно, что-то я повредила в голове. Там засохшая кровь, а я даже не знаю, как и где упала. И имена слуг забыла.
Папенька слушал эту неуверенную речь и сопел, ничего не говоря. Возможно – обдумывал. Наконец, заворочался в кресле, как медведь спросонья, и вопросил:
– Миранда, откуда у Ирэн рана на голове?
– Она упала с лестницы, мой лорд, ничего серьёзного там нет, лекарь смотрел её. Сказал – завтра очнётся. Она же и очнулась!
– Миранда, а почему лекарь не промыл её рану? Почему этого не сделала ты? Где твои чёртовы девки, что шьют и портят ткани целыми днями?! Ты не могла отправить хоть одну из них, чтобы дочь лорда Беррита была под присмотром?!
– Мой лорд, но с ней всё время была Анги!
Кулак лорда хряпнул по столу и наступила тишина...
Леди Беррит прижала руку к сердцу,
Лорд злобно попыхтел и заговорил:
– Миранда, ты – дура! Я подписал брачное соглашение! Через две недели приедут женихи! А она даже не помнит имени рода! Ты окончательно ополоумела и заигралась! Пошла вон, и не смей выходить из своих покоев!
– Мой лорд, но я...
– Во-о-он!
Леди вымелась из покоев мужа почти бегом, а растерявшаяся Ирина Викторовна осталась. Очень слабо представляя, что нужно делать сейчас.
5
Лорд сопел и злился, Ирина Викторовна так и стояла перед столом, опасаясь даже переминаться с ноги на ногу, хотя и натопталась за целый день с уборкой так, что ныла поясница и ломило плечи.
И всё же… Всё же не та это усталость, что была раньше. Молодое тело давало восхитительное чувство силы. Абсолютно понятно было, что если полежать минут тридцать, то можно снова вскакивать и работать дальше. Нет больше тянущей душу усталости и неловкости, понимания, что вот это ты ещё можешь сделать, а вот на это уже и сил не хватит. А особенное удовольствие доставляло новое, совершенно замечательное зрение. Видеть каждую мелочь, буквально – песчинку на полу и ниточку в полотенце – прекрасно! Казалось, мир вокруг неё сбросил мутную пелену и нарисовался заново. Свежими и чистыми красками.
— Ирэн! – папенька рявкнул так, что Ирина Викторовна вздрогнула от неожиданности — Ирэн, сядь!
Поискав глазами место, Ирина нашла только одно – свободный стул леди Беррит. На него и присела, робко, на самый краешек, в процессе постаравшись отодвинуть его от папеньки максимально далеко. И сделать это – максимально незаметно. Побаивалась она его, что уж тут…
Мужик посмотрел на неё воспаленными глазами, потёр мощной лапой грудь в вырезе грязной рубахи, чуть сморщившись при этом, и спросил:
— Что у тебя с головой?
Ирина Викторовна потупилась и попыталась объяснить:
— Я, папенька, видать, стукнулась сильно. Когда вижу человека и мне говорят, кто это, тогда, вроде как, узнаю… Как очнулась, сперва даже испугалась сестры – показалась незнакомой она. А заговорила – я и вспомнила… Анги тоже не сразу узнала, только когда по имени её назвали. А если только имя слышу – то не знаю, как человек выглядит. Мне бы человека приставить, который всё покажет и расскажет. А там, бог даст, я и вспомню остальное.
— А меня ты как узнала?
— Сразу же, папенька! Как увидела – так и узнала! — Ирина преданно посмотрела в глаза лорду — А вот когда леди Беррит вас по имени назвала – не поняла, про кого она говорит. А она не стала разбираться, а побежала вам жаловаться. Зато, как меня привели к вам – так я вас, слава богу, и вспомнила, вы же мой папенька!
Отец глядел на неё с некоторым недоумением. Очевидно, с похмелья он всё же соображал не лучшим образом, а сама Ирина не представляла, как ему ещё раз подсказать, что ей нужен сопровождающий, который покажет замок и всё объяснит и назовёт. Как ему, такому… горластому, страшному, вообще люди перечат?! Или с ним никто и спорить не рискует?