Два лика Ирэн
Шрифт:
— Анги, займись уборкой, протопи там всё, помой. Сейчас я пришлю женщин, еду вам принесут. Но вечером будет пир, а несколько десятков пьяных вояк – совсем не то, на что нужно смотреть детям.
Анги, испуганно косящая по сторонам, понятливо покивала головой.
— Дикон, помоги Анги. Проследи за детьми.
— А собаки?
— Собаки останутся со мной. Не хватало ещё, чтобы в этой суматохе кто-нибудь принял меня за лёгкую добычу.
— Леди Ирэн, позвольте, я останусь с вами? С детьми вполне справится сквайр Рейн. А вам не стоит ходить одной, поверьте.
Немного подумав, Ирэн согласилась. И,
Госпожа Кёрст осталась в пиршественном зале – отмыть, протопить, найти столы и скамьи. Приготовить высокий стол, застелить скатертью и сервировать серебром.
К каждой из женщин она прикрепила по нескольку селянок в помощь. Так меньше шансов попасться на глаза толпе возбуждённых боем и кровью мужикам. Целее будут. А еду вечером пусть разносят лакеи. Сейчас они чистили по замку камины и таскали дрова, устраивая комнаты для ночлега гостям.
Эта зима тяжёлым финансовым бременем легла на плечи леди. Три дня солдаты короля и её отца столовались продуктами замка. Если учесть, что пришлось дополнить им обозы фуражом, крупами, мясом, то замок остался в зиму с полупустыми подвалами.
Большая часть урожая погибла – собирать было некому. Погибло несколько мужчин в лесах. Не все смогли обустроить достаточно удобное жильё и добыть пропитание.
Была и хорошая новость. Ну, относительно хорошая. То, что леди Ирэн в своё время приняла за горящую деревню за рощей, оказалось сожжёнными стогами сена. А вот дома и часть скарба у крестьян уцелели в этой самой большой деревне.
Пострадало около десятка домов в одном из дальних селений. Тут сложно назвать причину. То ли солдаты, ограбив дома, подожгли, чтобы скрыть следы, то ли то же самое сделали не слишком чистые на руку соседи. Теперь уже и не важно – идти людям некуда. И практически все сёла остались в зиму без еды, домашней скотины и корма для редких уцелевших коз и коров. Вот кони остались целы, их мужчины забирали с собой в леса. Однако кормить их так же было практически нечем. Пора сенокоса была сорвана нападением.
Снабдив уцелевших крестьян крупой на зиму, леди окончательно разорила свои подвалы. Пришлось ещё и купить сена – обозы шли из ближайших деревушек, и добрые соседи, пользуясь безвыходным положением леди, цену ломили совсем не божескую. До слёз было обидно, что из-за амбиций одного человека погибло столько людей и ещё зимой неизвестно, как выживут. Часть домов, всё же, пострадали, и сейчас в замке осталось на зимовку около пятидесяти человек.
Именно поэтому, как только солдаты покинули замок Моронго, она взялась за восстановление мастерских. Конечно, работу она всем найдёт – хозяйство нужно восстанавливать. Придётся самой купить коз и коров по весне, завезти птицу и прочее. Владеть разорёнными землями и смотреть, как крестьяне умирают с голоду, это не для леди Ирэн.
Первый месяц ей казалось, что у неё шесть рук и две головы, не меньше. Она успевала следить за всем – как меняют разбухшие от влаги деревянные части ткацких станков, как ремонтируют мебель и комнаты, как восстанавливают две каминные трубы на крыше, как ухаживают за чудом уцелевшим скотом.
Ездила с визитами вежливости к соседям-баронам, заодно скупая у них излишки корма для
— Я вам, ваша светлость, сочувствую очень. И прямо вы правильно делаете, что крестьян поднимаете! Потому и цену с вас ломить не буду – грех это, на чужом несчастье наживаться. А вот сказывают, что у вас гобелены делают хорошие в поместье. Так вот сена я вам несколько возков дам, а вы, уж будьте милостивы, не деньгами мне, а тканью отдать. Да и не обязательно прямо сейчас, как чуть разберётесь с домом – тогда уж. А я обивку давно хотела обновить.
Дом у леди Приссы содержался в большом порядке, хоть и был невелик – башня-донжон всего на три этажа и не слишком большой двор, окружённый каменной стеной. В этом донжоне и жила сама леди и на первом этаже была расположена кухня. Прислуга и мастерские находились в небольшой пристройке у стены.
Больше всего Ирэн понравилось то, что проблему туалета леди Присса решила достаточно чётко. Из туалетной комнаты для гостей выносили горшок трижды в день, мыли и возвращали назад. А прислуга ходила на задний двор в деревянную будку.
— Ежели делать так, как в больших замках, леди Ирэн, то вонять будет ужасно. И покои мне не завести далеко от такой комнаты – сами видите, места у меня небогато. А от вони этой мухи заводятся, не люблю я такого.
Пожалуй, это был самый приятный визит, хотя и не самый прибыльный – сена у леди Приссы действительно было мало.
Среди живших при замке селянок выделилось несколько вполне искусных мастериц. Одна из них, пышнотелая, высоченная, как мужчина, Джайда, обладала на удивление тонким вкусом и умением придумывать новые рисунки.
— Сама я, ваша светлость, не понимаю, как это у меня этак вот выходит! А только прямо вижу, что если вот эту ниточку сюдой пропустить, а потом другой обмотнуть, оно и сложится в звездочку… — Джайда даже говорила баском.
Несмотря на столь немодельную внешность, ухажёров у неё было более, чем достаточно. Как уже поняла Ирэн, совсем не субтильность, манеры, изящество и красота ценились среди сельских женихов. Разумеется, в первую очередь смотрели на приданое, но, даже не имея почти никакого имущества, так как её дом был среди сгоревших, Джайда оставалась желанной и востребованной невестой – трудолюбива она была на редкость.
В середине зимы, по самым морозам, прибыла, наконец-то, ткачиха из Франкии. Перевозка её и станков стоила столько, что леди Ирэн просто содрогалась, вспоминая об этом. Слава богу, когда она платила, у неё ещё были свободные деньги! Сейчас леди просто не смогла бы позволить себе такие траты!
Два возка были заняты станками. Когда, наконец-то, всё это собрали, и тётушка Магда, как она велела себя называть, села работать – леди была в восторге! Запросив в помощники самую опытную ткачиху, тётушка Магда совершенно неуловимым движением руки бросала и ловила челнок и скорость, с которой она двигала ремизы* и нажимала педаль ткацкого станка, тоже очень впечатляла.