Два лика пустыни
Шрифт:
Галлицы с цветов караганы оказались новым для науки видом.
Впоследствии я их описал и дал научное название контариния караганикола.
На этом можно было бы и закончить рассказ о вывеске галлицы, если бы не еще одно интересное обстоятельство.
Многие цветы с красными полосками оказались разорванными и без личинок галлиц. Кто-то за ними явно охотился. И этот «кто-то» оказался маленькой юркой птичкой-пеночкой. Очень подвижные и деятельные, они обследовали кустик за кустиком и по красным полоскам находили цветы
Так столь замечательное приспособление оказалось с изъяном.
Что поделаешь! На свете нет ничего такого, что не обладало бы безукоризненным совершенством.
Кончается золотое время жизни пустыни.
Она выгорает от летнего зноя.
Ядовитые пауки-каракурты оставляют свои жилища — беспорядочные паутинные тенета, растянутые между травинками, и, гонимые ветром, переселяются во всевозможные укрытия: в норы грызунов, под кустарники и травы, под комья земли.
Здесь они плетут шарообразное логово, от которого во все стороны растягиваются крепкие, упругие и блестящие нити.
В полумраке логова паук сидит настороже, ожидая появления добычи. Вокруг же пустыня звенит от множества кобылок и сверкает крыльями неутомимых певцов.
Неосторожный прыжок — и кобылка падает на паутинные нити затаившегося хищника. Раскачиваясь на нитях, как на качелях, кобылка собирается выпрыгнуть обратно.
Но в это время из темного логова поспешно выкатывается черный шарик и мчится к добыче.
Молниеносный бросок — и из брюшка паука выбрызнута капелька стекловидно-прозрачной липкой жидкости. Она облепляет добыче ноги. Кобылка пытается освободиться от клейкого комочка.
Еще секунда, и можно бы убежать из плена.
Но миг спасения утерян.
Вокруг кобылки уже вьется черный паук, набрасывая все новые и новые петли паутинных нитей.
Затем, осторожно обрывая нити с одной стороны и подтягивая их с другой, он добивается того, что кобылка повисает в воздухе и, лишенная опоры, беспомощно вздрагивает.
Жадный и трусливый паук осторожно подбирается к обреченной жертве и тихонько вонзает свои ядоносные крючья в кончик ноги кобылки.
Теперь добыча побеждена.
Несколько минут — и она бьется в предсмертных судорогах.
Последний раз шевельнулись усики, протянулись ноги, и кобылка мертва. Прожорливый паук тащит ее в темное логово.
Каракурт ненасытен. Высохшие панцири кобылок, жуков-чернотелок, пустынных дровосеков и многих других насекомых развешаны по стенкам логова, валяются на земле под тенетами.
У каракурта много неприятелей. Они сдерживают его размножение. Лишь иногда условия жизни складываются благоприятно для каракурта и ядовитый паук появляется во
Однако подобное засилие каракуртов продолжается недолго, вскоре пауков начинают усиленно истреблять его враги.
Еще в давние времена жители Средней Азии хорошо знали черную осу, которая уничтожала каракурта. Эту осу они называли камбас, что в переводе на русский означает — заботливая голова.
Около семидесяти лет назад один ученый так писал про камбаса: «Киргизы благоговеют перед этой осой. Появление камбаса в кочевьях непременно вызывает среди них общий восторг и радостный крик: „Камбас, камбас!“»
Каждый киргиз уверен, что камбас уничтожает страшного для всего населения степей паука-каракурта. Знали эту осу и в Италии и называли ее в народе «мухой святого Иоанна».
Как повидать камбаса, познакомиться с его внешностью, узнать образ жизни?
Ведь о нем точно не известно ничего и никто его не описал как следует.
К сожалению, не видал его и я, несмотря на то что потратил несколько лет на изучение ядовитого паука-каракурта.
Минуют дни, недели. Под палящим солнцем пройдено много километров, пересмотрено множество логовищ каракуртов. Но настойчивые поиски безрезультатны. Почему-то черная оса стала редкой, о ее былой славе местное население забыло и не помнит даже слова «камбас». Нет этого слова и в современных словарях казахского и киргизского языков.
Вокруг часто встречаются ближайшие родственники камбаса — черные осы-помпилы, изящные, стройные, иссиня-черные, с нервно вибрирующими усиками. Но они охотятся на других пауков, каждая на свой излюбленный вид, и не обращают внимания на каракурта. А камбаса нет…
Наступила весна, отзвенела песнями жаворонков пустыня.
Когда все выгорело и каракурты перебрались в новые жилища, мне неожиданно встретился камбас. Маленький, совершенно черный, он сидел у входа в логовище каракурта и так энергично чистил ногами свои блестящие крылья, будто только что закончил тяжелую и ответственную работу.
Подобраться к осе с сачком было невозможно, а едва я к ней протянул пинцет, как она вспорхнула, мелькнула черной точкой на светлом небе и бесследно исчезла.
Каракурта в логове не оказалось, свежевыплетенный кокон висел без хозяина. Сомнений быть не могло: черная оса, истребившая паука, и была камбасом. Ведь каракурт, как только начал класть коконы, никогда не отлучается из своего жилища.
Осторожно, слой за слоем разгребаю почву. Вот среди комочков земли показалась черная спинка хозяина жилища. Паук недвижим, только слегка вздрагивают его ротовые придатки. Он парализован осой. На брюшке паука прикреплена маленькая личинка.
Скорее поместить находку в банку с землей! Личинка вскоре слиняла и, как бы выскользнув из своей старой оболочки, погрузилась в тело паука.