Два мира. Стать Хранительницей

Рингрент Мелисса

Я помню, как мы сидели здесь, в пустыне, после того как покатались на санках по заснеженным горам. В пустыне мы грелись. Пусть мы и не в реальности были в зимнем царстве, болела я после таких приключений по-настоящему.

Никогда не забуду, как Ильреен, маленькая Рея мечтала по-настоящему побегать со мной по лесу. И тогда я сказала, что если мы будем очень-очень сильно хотеть, чтобы она стала живой маленькой девочкой, то она станет. И мы верили.

Играли в снежки, рыбачили, носились как сумасшедшие с сочками, ловя бабочек. Как плакала Ильреен,

рассказывая о сестре, а я успокаивала ее, говоря, что теперь у нее есть я и я ее не оставлю.

И я помню, как перед отправкой домой я рисовала последнюю картинку, думая как же Рее идет синий цвет. Тогда я поняла, что не хочу возвращаться. Поняла, что мой дом здесь. На Ильреен. Вместе с ней.

Все еще с удивлением я обнимала малышку и думала, что в этот раз никто не заставит меня забыть.

***

Мы сидели лицом друг к другу, держась за руки, совсем как в детстве. Рея грустно улыбалась.

В пустыне смена солнц шла так быстро, а мы все не могли наговориться. После того, как дедушка умер на Земле, связаться со мной у нее не было шанса, ведь он оборвал все нити. Он разорвал нашу связь, отдав всю свою магию, и я знаю, он не жалел. Ведь он считал, что поступает правильно. Только перед смертью он признался, как тоскует по мне и жалеет, что разлучил нас. И уже в образе духа, бесплотного тела, он начал показывать мне сказки, стараясь немного уменьшить ощущение одиночества.

Мы говорили о моей жизни на Земле. О том, как я закончила школу, вышла замуж. О предательстве мужа и желание спрятаться от всех. Иногда Ильреен смеялась, обнимала меня и жалась просто как маленький котёнок.

Как и любой другой ребенок жаловалась на тех, кто обижал её. Бил, калечил, уничтожая её разум и волю.

Рассказывала, как она плакала, но никто не мог помочь, никто не мог спасти ее от этой страшной боли, такой сильной, что ей начало казаться, будто она сошла с ума. Дедушка делал все, что было в его силах, но только его воспоминания обо мне снижали эту боль. Только в воспоминаниях Ник Олай Ильреен чувствовала себя живой.

Она была одинока, никто не слышал ее криков о помощи, все словно оглохли и продолжали свою праздную жизнь, не меняя ритма. А она скучала.

Она рассказала, как сильно она обрадовалась, почувствовав меня здесь. Потому что поняла, что теперь не одна. Теперь нас двое. Мы вместе. И как огорчилась, поняв, что магия печати сильна, как и прежде. Дедушка постарался от души.

– Ты уйдешь?
– спросила Ильреен, когда я поняла, что мои ноги затекли.

– Рея, я человек, не понимаю о какой силе вы говорите все время, но я не смогу восстановить свое тело.
– она сморщилась, пытаясь сдержать слезы.

Я понимаю, что ей больно. Но сила...да, я вдруг стала понимать другой язык, но исцелять-то себя я не умею. Я - человек. Девочка вся подобралась и заглянула в мои глаза. Что за мысли роятся в твоей голове?

– Эви, а если...если получится заживить рану, ты останешься?
– она с надеждой смотрит на меня.
– Ты сможешь ходить на Землю, правда,

ненадолго. Ведь ты не сможешь стареть как обычные люди. Эви, ты останешься? Пожалуйста...

Я улыбнулась и просто кивнула. Слова здесь лишние.

– Правда?- в ее глазах снова заблестели слезы.
– Обещаю, я буду отпускать тебя на Землю. Я смогу. Правда-правда.

Она прижалась ко мне так сильно, что даже через одежду я ощутила жар ее маленького тела.

– Эви, я никогда не говорила тебе...но моя магия - твоя магия. Моя жизнь - твоя жизнь. Так будет всегда. Ты моя Хранительница. Ключ к твоей магии - я. Можно провести сотню обрядов единения душ, но...

Она с какой-то странной тоской посмотрела на меня. И мне кажется, так уже было. Тогда. В далеком прошлом.

– ...Эви, позови меня...

Сердце тревожно забилось в груди. Да! Такое уже было! Я помню.

– В реальности?

– Можно и здесь. Только - маленькая ладошка легла на сердце.
– зови всей душой. Так как умеешь только ты.

От осознания важности момента тело занемело. Решается моя судьба. Блииин, как страшно.

– Рея...Ильреен...- словно пробуя на вкус ее имя.

Такое знакомое, но в то же время такое чужое.

– Ильреен давай останемся вместе.

– На все времена?
– и снова горячие капли скатываются по ее щекам.

– На все.

И вновь она обнимает меня. Так крепко, что становится трудно дышать.

– Рея, задушишь.

Но она словно не слышит. Легким становится больно. И словно волна на песчаном берегу, она исчезает во мне.

– Что...

– Пора просыпаться, Эви.
– и в груди появляется тепло.
– Нам еще столько всего надо сделать. И у нас впереди - ВЕЧНОСТЬ.

Стало очень больно. Словно вновь пронзили мое сердце. Я резко открыла глаза и глухо застонала. Свет, кажется, слишком ослепительным и веки сводит судорогой.

– Эвелина?
– слышу голос Кеверника прямо над собой.
– Эвелина, открывай глаза медленно, очень медленно.

Несколько шагов и шепот в дверь:

– Лекаря, немедленно.

Приближающиеся шаги и кровать прогибается под тяжестью чужого тела.

– Больно?

– Страшно.
– тяжелый сип.

– Тьма. Тебе лучше пока не говорить.
– слышу как демон злится.
– Ты слишком слаба.

Чувствую, как он отгибает ткань на плече.

Скрип двери и очень быстрые шаги.

– Попрошу убрать руки от раны моей пациентки.
– строгий голос мужчины в годах.

Вообще не чувствую никаких прикосновений, но врач продолжает говорить, словно осматривает:

– Воспаление спало. Нагноений не видно. Кровью уже не пахнет. Сделаю контрольные замеры.
– ключицу обжигает холодом.
– Через две минуты сверим. Так, а что у нас со зрением?

– Ей больно.
– сказал Ник, однако доктора это не смутило.

– А оживать вообще неприятно. Итак, юная леди, я затеняю комнату, а вы приоткрываете глаза, если сможете, то открываете полностью. Я начинаю.