Два мира
Шрифт:
– Все же, насчет поджога, - сказал Пестрый, - это ясно, я тоже так подумал. Но как же тогда завеса Раориры?
– А что завеса Раориры? Завеса не создает физическую преграду, ты это знаешь. Преграда возникает исключительно внутри ума; ну и на эмоциональном уровне. Внутри ума преграда действует как отвод мыслей, переключая мышление на что-то другое. А на эмоциональном уровне возникает тревога, беспокойство.
– Это я знаю, - грустно вздохнул Пестрый, - но ведь поджигатели как-то прошли.
– А вот тут самое главное, - Отшельник отхлебнул чай, сладко зажмурился.
– Итак, для того чтобы пройти преграду, надо максимально погасить ум и
– Зомби!
– воскликнул Пестрый и закашлялся.
– Точно, зомби, - Отшельник засмеялся и похлопал Пестрого по спине.
– Ну, друг мой, ты прекрасно в человеческий образ вжился. Молодец! Только не кашляй, береги себя. Итак, зомби. Вот и подобрался ключик к ларчику.
Отшельник яростно сверкнул глазами, прошелся по комнате и снова сел.
– Поджигатели были смертельно пьяны, они едва стояли на ногах. То есть, были близки к состоянию зомби. Еще удивительно, как они вообще попали в крышу. Ну, а кто управлял этими бедными куклами, думаю, не секрет. Пришельцы с Кургана. Гораздо интереснее, кто их нанимал. А нанимал местный голова сельсовета.
– Для Капитана это плохо, - сказал Пестрый, - Он же начальник села. И в сговоре с врагами.
– Плохо, - подтвердил Отшельник.
– Но, думаю, местный голова сельсовета нам не будет вредить. Пришельцам он больше не нужен. Да и не до того им сейчас. Тут дела интереснее начинаются. Это еще раз говорит: время Союза близко как никогда. А пока, вот, взгляни, может быть здесь наша надежда.
Отшельник извлек из внутреннего кармана аккуратно сложенный платок. Развернул. Внутри платка оказался маленький "новорожденный" Живоглаз, и по размерам и по форме напоминающий крупную каплю воды.
– Это я нашел в сумочке, у одного из представителей серого народа. Серый был без сознания, буквально в ста метрах от этого дома. Как он там оказался и что делал, и главное: как у него оказался новорожденный кристалл - я не знаю. Знаю только, он не был с пришельцами. Это дает нам огромную надежду. Если это так.
– Да, если Живоглаз стал делиться, стал дарить себя, значит, все уже начинается!
– воскликнул Пестрый и снова закашлялся.
– Верно, начинается - согласился Отшельник, - но вот только почему представитель серого народа нашел камень? Да, загадка. И мне надо срочно торопиться искать отгадку. Как только ее найду, я тебе скажу. А пока, отдыхай товарищ Пестрый, и до скорой встречи.
***
Дмитрий наслаждался неподвижностью. Телесная неподвижность давала ему незнакомое ранее ощущение покоя и внутренней силы, непередаваемое чувство единства со всем, что его окружало.
Он не был совсем неподвижным, он медленно рос. В движении роста проявляло себя неизменное стремление к Солнцу - высшей цели, высшему смыслу пути. Он видел Солнце как ослепительную, величественную сферу, заключающую в себе три равные сферы. Каждая из сфер вмещала в себя две остальные, сферы были совершенно различны и едины, одновременно. Каждая из них содержала в себе свой неповторимый блеск и являлась неразделимой частью целого. Рядом с Солнцем светили три яркие звезды, они будто венчали Солнце короной.
Дмитрий не только видел Солнце, он еще и слышал его. Каждая
Дмитрий шел к Солнцу, и возрастал в любви к Матери-Земле. Чем ближе он был к светилу, тем сильнее чувствовал живительную прохладу Земли, Ее токи и силу. А вот движущиеся создания, ходящие на двух ногах или четырех лапах, он пока воспринимал с трудом, лишь улавливал их бледные, быстротекущие тени. Всевидящий взор Дмитрия выхватил одну тень, спешащую к нему. С этой тенью он был связан дружественными узами, она была дорога ему. Дмитрий покинул состояние неподвижности и снова стал собой. Вскоре раздался голос отца Ивана:
– А-а, Дима, друг мой, ты здесь.
Дмитрий молча махнул рукой, приглашая отца Ивана присесть рядом с ним. Батюшка внимательно посмотрел в лицо Дмитрию:
– Да ты весь светишься! Что-то такое пережил?
– Знаешь, - сказал Дмитрий, волнуясь и подбирая слова, - кажется, у меня только что получилось... я только что был деревом.
– Был деревом, как? Был в сознании дерева, или полностью, телесно, воплотился в дерево. Ну, как стражи делают.
– Не знаю, - пожал плечами Дмитрий, - ощущал неподвижность во всем теле, но не могу сказать, что тело мое стало древесным. Чувствовал, видел мир, точно как здешние деревья. Ощущение непостижимое! Все привычные вещи и понятия совершенно иначе смотрятся, как будто видишь все в первый раз. Даже Солнце совсем не такое, к какому мы привыкли. Три непередаваемые сферы, и все это одна сфера... и музыка, музыка. И это Солнце!
– Дмитрий вздохнул, - Представить себе не мог, что можно так мир воспринимать. Все по-другому, землю, все! А нас, ходящих на ногах - как быстробегущие мимолетные тени.
Отец Иван улыбнулся
– Что ж, Дима, поздравляю, ты наполовину страж.
Они погрузились в молчание. Пребывать друг с другом в молчании стало для них делом привычным. Здесь, на Холме, они научились улавливать малейшие движения души друг друга.
Вот и сейчас Дмитрий чувствовал, что батюшка немного тревожен, напряжен. Жить здесь, в мире стражей, в сказке, конечно же, ему нравится. А вот связь с тем миром, откуда они пришли, беспокоит его все сильнее и сильнее. Словно кто-то дергает его сзади за ниточку, вытягивает душу. Все это вертится вокруг возрастающего беспокойства о своей семье. Беспокойная тревога и омрачает сказку отца Ивана. Это Дмитрию гораздо легче, он не семейный. У него нет никаких серьезных дел и связей в мире людей.
"Да" - отвечал ему отец Иван из глубины своего безмолвия. - "Тебе легче, тебя ничего не держит. А я не могу даже здесь быть целостным существом".
"Я тоже пока не целостен. Вот Капитан, пожалуй, уже достиг целостности".
"И ты достигнешь. Тебе удается многое. Впрочем, и у меня есть кое-какие наработки. Я напоминаю себе стрелу, летящую к одной единственной цели. К своему Творцу. Поэтому, наверное, я больше Космос люблю, чем деревья...."
Отец Иван пошевелился и сказал:
– Узнал, кстати, как народ Лэйи в космосе путешествует. Сказка, конечно. Тело в защитный кокон облекается, как у гусениц, перед тем как бабочкой стать. И не только отдельное тело. Тот город, что ты видел, он тоже может покрываться защитным коконом и превращаться в большой космический корабль. А потом этот кокон входит в луч света. И становится частью световой волны. Так и путешествует на лучах "звезды по имени Солнце". А некоторые - и на лучах иных звезд.