Два одиночества
Шрифт:
— Что? — возмутилась госпожа Егорова, которой эти игры уже разонравились, и беспокойство всё больше захватывало душу. Она стала оглядывать зал кафе в поисках путей к отступлению и ища кого позвать на помощь.
Саваж, как Магнас во время занятия, присел перед Элен, подхватив её под коленками, придержал за ягодицы, закинул девушку себе на плечо и поспешил на звездолёт.
— Ты что делаешь? Поставь меня! Отпусти!
— Никогда! — радостно крикнул ей Саваж. — Я жалеть буду, если отпущу. Таких женщин, как ты, надо сразу брать в жёны.
— Ты сумасшедший? — уточнила у него
— Нет, могу медицинскую карту предоставить. Пилотам нужно проходить комиссию раз в два месяца. Я просто влюбился в тебя, Элен, и счастлив. Надеюсь, ты меня поймёшь и простишь.
Элен оперлась руками о крепкую спину манаукца, ошалело слушала слова признания Саважа и молчала. Кафе и девушка бармен, размахивающая пакетами с мужскими боксерами, остались далеко позади. И вдруг Элен поняла, что устала. Даже если у них с манаукцем ничего не получится, то она будет считать, что устроила себе незапланированный отпуск. К тому же отчего-то верилось, что она поймёт и простит напористого мужчину. Да и вообще не каждый же день в тебя влюбляются с первого взгляда. Поэтому, чуть расслабившись, госпожа Егорова попыталась наслаждаться своим похищением, пока не вспомнила о важном.
— Ой, а одежда? У меня же с собой ничего нет!
Кроме сумочки, которую теперь нёс Саваж.
— Мы всё купим, — заверил её манаукец.
И купил. А Элен лежала на кровати в каюте Унада и смеялась до слёз, когда ей пришлось воспользоваться сайтом её же галашопа, в котором она проработала восемь лет без продыха! Какая ирония судьбы.
— У тебя ямочки появляются, когда ты смеёшься, — заявил Саваж. Он лежал рядом с ней, легко играл её локонами цвета тёмного шоколада. — Хочу, чтобы ты всегда улыбалась. Я, кажется, влюбляюсь в тебя каждый раз с новой силой, когда вижу их.
Элен думала, что невозможно смущаться ещё больше, однако Саважу легко удавалось вгонять её в краску. Золотое кольцо блестело, приятно обхватив безымянный палец. Невероятный манаукец, ворвавшийся в её жизнь и наглым образом похитивший, лежал с ней в одной кровати, прямо так, в мундире пилота. Они летели на Новоман. И при этом их история только начиналась. Лишь бы Саваж не испугался, когда узнает насколько Элен его старше. Хотя можно и не говорить. Раз не спрашивал, значит, и неважно. Возраст не главное, главное чувства.
Виола
Это был крах всем моим надеждам. Я даже подумать не могла, что мой Феликс настолько замкнутый и нелюдимый мужчина. Весь ужас его настоящей жизни открылся мне с настойчивой прямотой и жёсткостью. Феликс был очень одиноким. Таким же, как я. Его любили, ему поклонялись, но никого он и близко к себе не подпускал! Я готова была рыдать в голос, потому что единственный близкий ему человек — это я! И как теперь быть?
Оказалось, что все, кто работал в клубе, это наёмные работники. И когда я вошла в клуб, он уже закрывался. Охранники были в курсе, что Феликса арестовали, поэтому не впускали никого, заявив, что заведение на некоторое время приостанавливало работу. Я в растерянности окинула взглядом просторный главный зал, отметив, как он стал тоскливо пуст. Сцена погасла, у пустых столиков сиротливо притулились
Получалось, что кроме Феликса клубом заняться некому?
Более менее ситуация прояснилась, когда меня заметила госпожа Жаннетт Тьюдор. Подобных дам я не видела никогда, но столько о них писала. Она была роскошна, сногсшибательна, сексапильна и знала об этом. Откровенный наряд подчёркивал тонкую талию и не скрывал воистину длинных и стройных ног. Копна чёрных волос, собранная в высокий хвост, ниспадала за спину.
От Жаннетт волнами расходилась властная и давящая энергия. Настоящая женщина-вамп. И охранники не сводили с неё взглядов, пока она, покачивая бёдрами, не приблизилась к нам. Я захлопнула рот, почувствовав ревность и зависть. Я не видела её в первый свой приход, поэтому даже не догадывалась, кто работал вместе с любимым. Но госпожа Тьюдор развеяла зародившееся во мне чувство одним лишь возгласом:
— О, он всё же уговорил вас! Виола, вы мой кумир! Я читаю вашу «Порочную плоть». Да что я! Мы все читаем ваш роман и в полном восторге. Феликс, ревнивец, прятал вас от нас, даже словом не обмолвился, что у него такая роскошная любовница.
— Фаворитка! — выкрикнул охранник возле дверей в закрытую зону, поправив брюнетку, которая чуть скривила алые губы, но затем обворожительно благодарно улыбнулась мужчинам.
— Да-да. — Она величественно помахала манаукцам рукой, чтобы не мешали, цепко ухватила меня под локоть и повела к бару.
— Я слышала о том, что случилось с Феликсом, это удар для всех нас. Если клуб закроется, то очень многим придётся искать работу. Надеюсь, вы быстро решите все неурядицы. К тому же я читала сегодняшнее продолжение, о, мой восторг ваш. Вы настоящий мастер эротики. Как вам удаётся так тонко чувствовать эмоции доминанта? Или Феликс обманул и вы не сабмиссив?
— Вы разговаривали с Феликсом обо мне?
Чувствительный удар по самолюбию. Приятно столкнуться с фанаткой, но она слишком многое знала, чем была опасна.
— Конечно разговаривали. Я очень хотела с вами познакомиться, но не успела подойти. Вы так поспешно убежали из клуба. Да и без разрешения ши Энтоса заговорить с вами я бы не решилась. Он весьма ревнив, а терять работу из-за вас не хотелось, как бы я вас ни обожала. Как удачно, что его сейчас с нами нет, да? — Жаннетт рассмеялась, а затем увидела моё выражение лица и погладила меня по руке. — Не переживайте, я уверена, что его скоро освободят. Ведь ему нечего предъявить. Знаете, сколько проверок было в клубе? Раз в месяц стабильно наведывается полиция нравов. Только уходят всегда ни с чем. У нас всё чисто и легально.
— Полиция нравов? — В голове сразу вспыхнули кадры из одноимённого сериала, проститутки, наркотики.
— Да, ведь проституция запрещена на станции, а все думают, что здесь притон для извращенцев. Хотя в этом есть и доля правды, только я вам скажу, никакой это не притон. Можете выдохнуть и не бледнеть. Я проработала в притоне более пятнадцати лет, так что когда попала сюда, счастью моему не было предела. Я готова ноги целовать ши Энтонсу, что дал мне возможность жить нормальной жизнью.