Два огня
Шрифт:
Он был здоров, чего скрывать, но против троих врагов ему было не устоять. Первым ударом я его не свалил, но второй, да еще и подкрепленный саблями Назира и еще одной стрелой Кро сделал свое дело.
'Прогресс задания 'Вскрыть подбрюшье' Осталось еще девять противников'
Но, ради правды, это был первый и последний враг в этой схватке, с которым все получилось так просто и удобно, ловко и комплексно.
Схватка в лагере перешла в состояние 'куча мала', где индивидуальным схваткам места уже не было.
Впрочем, моя цель с одной стороны осложнившись, с другой упростилась, поскольку почти сразу я добил какого-то уже изрядно поструганного малого из Мак — Праттов, после, на пару с каким-то здоровяком из свежепринятых, по имени 'Альвейг', препарировал невероятно волосатого горца, который упорно не хотел умирать, умудрившись нанести ему финальный удар.
Вокруг все звенело, хрипело, сопело, сквернословило сквозь зубы, топало ногами и не желало умирать.
Появились первые белые коконы — Мак — Пратты времени зря не теряли.
Три здоровущих вражины буквально порубили в капусту лысоватого Вячика, рядом с которым я наблюдал странноватый обряд перед боем, никто просто не успел прийти ему на помощь, вражины очень уж слаженно и шустро действовали.
Видел я краем глаза и то, как погиб Гиль де Стерн. Следуя приказу Гунтера он, на пару со своим приятелем ди Кранцем, был на острие удара, даже уцелел в первой сшибке, но потом, увы, не уберегся. Сражаясь с здоровенным горцем, он пропустил удар в голову, который его оглушил и дезориентировал, заставив зашататься, как березку на ветру. Мак — Пратт не стал ждать, пока его противник придет в себя, лихим ударом секиры подрубил ноги рыцаря, а после отделил его голову от тела.
Но наша все равно брала верх. Не дремали лучники, лихо щелкая тетивами, мечи нашего сборного отряда тоже делали свое дело, и полегоньку, помаленьку Мак — Пратты начали сдавать позиции.
Я тем временем бодро прикончил восьмого противника, уродивого и беззубого гэльта, который, сражаясь, буквально забрызгал меня слюной, обильно летевшей из его шепелявившего проклятия рта.
Врать не стану — специально выбирал подранков, сутолока и неразбериха боя позволяла мне это делать. И еще — в душе я уже неоднократно вознес мысленную хвалу Хассану ибн Кемалю за то, что он некогда презентовал мне Назира, который надежно берег мою спину и несколько раз спас от ударов в нее. Если он и раздражал меня раньше, то сейчас полностью отработал все неудобства, которые мне принёс. Несправедлив я к нему был.
Хрясь! Мой щит издал очень невеселый звук, когда о него ударило лезвие длинного горского меча. Откуда выскочил этот Мак — Пратт, я так и не заметил, но еле успел подставить щит под его клинок. Причем этот рыжий детина с роскошными бакенбардами и длиннющими усами еще и досадливо крякнул — вот, мол, какой ты шустрый.
На этот раз мне попался серьезный противник, на нем не было ни царапины, тяжеленный меч он вертел с такой легкостью, что завидки брали смотреть и он явно очень хотел меня прикончить.
— Я видел тебя — сообщил он мне,
— Отрадно — пропыхтел я, изображая что-то вроде хитроумной атаки. Получилось плохо, и, если бы опять не моя ловкость — быть бы мне с большой и красивой раной на груди — Я популярен. 'Душа волка'!
Серый брат с готовностью прыгнул на горца, который сморщился, как будто гнилой орех раскусил.
— Колдун! Верно, стало быть, Талиен про тебя говорил!
Твою тетку! Забыыыыыл! Чертова мнительность гэльтов, ничего в этих землях по — людски не сделаешь!
— Нет колдовства, которое помешает честной стали! — заявил горец, мой щит снова застонал, приняв на себя сильнейший удар.
Я хотел ответить ему тем же, но тут мне помешали. Причем очень не вовремя и очень неприятно.
Мне прилетело сразу с двух сторон — один удар, по плечу, мне отвесил гэльт, которому я просто очень хорошо подставился под меч, второй же нанес совсем почти дохлый горец, который уже валялся на земле, но еще не отдал богам душу. Он то ли услышал разговор и решил принять в нем хоть какое-то участие, то ли у его остались силы только на один удар, и потребное ему оказалось поблизости, причем в ассортименте, то есть — кинжал в руке и моя нога в поле зрения. Не знаю, что из этого верно, но вслед за ударом по плечу мне тут же вогнали кинжал в голень ноги, причем со всей дури, пробив даже сталь доспеха.
В результате я не устоял на ногах и с невнятным восклицанием упал на спину, понимая, что тут мне и конец настал.
Обрадованный горец рванул вперед и наткнулся на окончательно озверевшего Назира, который, на мое счастье, как раз только — только прикончил очередного гэльта, и увидев мое падение, в невероятном кульбите перескочил через меня и принял на скрещенные сабли уже опускавшийся на мою голову меч.
— Ахррр — неугомонный почти покойник, пробивший мне ногу, оскалив зубы, прямо как какой-то зомби, целеустремленно полз ко мне, в его глазах светилась жажда убийства. Ей — богу, даже жутко стало!
Впрочем, вред от его поступка сразу же после того, как я ткнул ему мечом в горло, сменился пользой от его гибели. Мне осталось прикончить только одного противника. И и непременно должен был стать невероятно шустрый малый, перед которым пока пасовал даже Назир, он слишком много видел.
Сабли ассасина описывали 'восьмерки', ища брешь в защите горца, но всякий раз натыкались на его меч. Больше скажу — он даже умудрился убить моего волка, сначала зацепив его бок острием меча, а после добив ударом ноги.
— Посмотрим — прокряхтел я, поднимаясь на ноги и собираясь при случае нанести неуязвимому Мак — Пратту какой-нибудь особо подлый удар в спину. Стыда от этих мыслей я не испытывал — это война, а не дуэль. Меня тоже так отоварили, между прочим. Ну, и потом — такой свидетель мне нафиг не нужен, будет потом языком как метлой мести.
Но этого не понадобилось — бумеранг вернулся. За спиной владельца редкостно пышных бакенбард возник кто-то из моих новичков и со всей дури вогнал в нее лезвие меча, да так, что оно аж из груди наполовину вылезло.