Два призрака для сестренки Рэйчел

Харрисон Ким

Ощущение тепла прошло сквозь меня, и я испугалась, оглядываясь по сторонам и сглатывая слезы. Пара рук показалась на верху деревянного забора, и как только я вытерла лицо, маленький человек в длинном пальто перепрыгнул через него. Пирс.

— О, привет, — сказала я, вытирая лицо в надежде, что он не заметит моих слез. — Я думала, ты уже ушел.

Я вытерла руку об одеяло, сложив руки на коленях, сжимая в ладонях папины часы и свое страдание. Пирс смотрел на дом, когда подходил ко

мне, оставляя на снегу отпечатки мужских ботинок.

— Посмотрев на вашу мать в доме того выродка, я решил проявить осторожность, — ответил он со слабой улыбкой.

— Она пугает тебя?

— Как змея лошадь, — заявил он, притворно вздрагивая.

Он еще раз взглянул на дом и сел на место Робби. Я ничего не сказала, отметив расстояние.

— Я не мог найти ваш дом, — сказал он, глядя в огонь, а не на меня. — Водитель общественных вагонов… ах… автобусов сжалился надо мной и показал мне «желтую книгу».

Я фыркнула, чувствуя себя намного лучше рядом с ним.

— «Желтые страницы».

Кивнув, он смотрел на все еще горевший зефир.

— Да, «Желтые страницы». Цветной человек был так добр, что отвез меня в ваш район.

Я в ужасе уставилась на него, но потом вспомнила, что он умер почти сто пятьдесят лет назад.

— Сейчас вежливо называть их черными. Или афро-американцами, — поправилась я, и он спросил:

— Они все свободны сейчас?

— Была большая война по этому поводу, — ответила я, и он кивнул, погрузившись в глубокие размышления. Я не знала, что сказать, и, наконец, Пирс повернулся ко мне.

— Почему вы так грустны, мисс Рэйчел? Нам все удалось. Моя душа отомщена, и девочка в безопасности. Я уверен, что с первыми лучами солнца я с миром вернусь обратно. — Его взгляд потускнел. — Будь то хорошо или плохо, — добавил он.

— Конечно, хорошо, — торопливо проговорила я, мои пальцы впились в часы, как будто я могла выкроить еще немного времени на счастье для него. — Я болею за тебя, и я знаю, что все будет хорошо. Обещаю.

— Вы выглядите обеспокоенной, — пробормотал он, скрывая улыбку.

— Я и в самом деле волнуюсь, — сказала я. — Просто то, что мы сделали, было моей целью, я хотела жить этим, а теперь… — мое горло сжалось, я не могла признать вслух то, что окончательно убивало мою надежду, — я не смогу выдержать это, — прошептала я.

Сражаясь со слезами, я смотрела в огонь, заставляя себя задерживать дыхание.

— Нет, вы сможете… — воскликнул Пирс, но я помотала головой, прерывая.

— Нет, не смогу. Я отключилась. Если бы тебя не было там, я бы потеряла сознание, и круг разорвался, все оказалось бы зря.

— Ох, Рэйчел… — Пирс пересел на стул мамы и обнял меня одной рукой. Вздохнув, я повернулась к

нему, чтобы объятие было полным, и уткнулась в его пальто. Я вдыхала его аромат с примесью пыли, угля и крема для обуви. Такой живой, настоящий аромат.

— В вас столько храбрости, — прошептал он, и его дыхание согрело мои волосы. — Вот что самое важное. А все остальное несущественно. Сила не всегда на первом месте, мы все не всесильны. Но это не столь важно. Но вот ум, ум на первом месте. Вы поймали вампира хитростью, а не грубой силой. Сила еще придет к вам.

Все казалось таким простым. Я хотела верить ему. Я хотела верить ему до боли в груди.

— Придет ли? — спросила я, немного отстраняясь и вглядываясь в его глаза сквозь занавес слез. — Я тоже думала об этом, но я так чертовски слаба. Посмотри на меня, — сказала я насмешливо. — Закутанная, как ребенок, на подгибающихся коленках доползаю до телевизора. Глупо думать, что меня примут в ОВ. Наверно, мне следует поехать в Портленд, поступить в университет, чтобы стать отличной земной ведьмой, открыть магический магазин и… — слезы снова полились по щекам. — Проклятье! И продавать чары для колдунов, — закончила я, пиная ком снега в огонь.

Пирс покачал головой.

— Это самая дурацкая идея, которую я когда-либо слышал. А я видел и слышал множество дураков за свою жизнь. Если бы я мог говорить с мертвыми, я бы спросил вашего отца, и я знаю, что он сказал бы.

Он замолчал и казался расстроенным. Я наблюдала за тающим снегом, подтапливающим огонь, внутри которого показалась ветка.

— Ты не можешь знать, — хмуро заявила я. — Ты никогда не встречался с ним.

Тем не менее он улыбался, в его синих глазах плясали огоньки от костра.

— А мне и не нужно. Я думаю, что человек, вырастивший молодую особу с таким огнем внутри, даст только один ответ. Следуйте за своими страстями, слушайте свое сердце.

Я поджала губы.

— Я слишком слабая, — сказала я, как будто это было самым главным, — ничего не изменится. Ничего.

Я не хотела больше говорить на эту тему. Пальцы замерзли, и я положила часы на колени, чтобы натянуть перчатки.

— Эй! — воскликнул Пирс, глядя на часы. — Это мое!

Открыв рот, я посмотрела на Пирса, но тут я все поняла.

— Неудивительно, что чары не сработали. Это были твои часы? — я запнулась. — Прежде, чем они стали папиными? Может быть, я могу попробовать еще раз вызвать его.

Но он покачал головой, явно желая прикоснуться к часам.

— Нет, — сказал он. — Вы его дочь, и ваша кровь гораздо сильнее разжигает чары, чем кусок металла или воображение. Если бы он был в состоянии отозваться, он появился бы.