Два талисмана

Голотвина Ольга Владимировна

— Да? — зло ухмыльнулась Авита. — А я еще девчонкой слыхала, что таких выгоняют из городов. Просто так, без вины, на всякий случай. А в поместье, где я жила, пришлую нищенку забросали камнями, еле ноги унесла. Кому-то примерещилось, что старуха чары плетет.

— Авита, — заговорил Ларш убедительно, — предлагаю тебе уговор. Я сейчас выполняю важное и тайное поручение Хранителя. Помоги мне, пожалуйста. Я обещаю тебе за это покровительство Хранителя. Будешь жить в Аршмире сколько захочешь… ну, если не нарушишь закон.

А если кто вздумает тебя обидеть, дядя поговорит с командиром стражи — и обидчики прибегут к тебе извиняться.

— Поручение? Важное? — удивленно и недоверчиво переспросила Авита. — Неужели Милеста так зацепила сердце Спрута?

— Сердце? Зацепила? — не сразу понял Ларш. — Ох, я забыл уже… нет, конечно же, нет! Милеста в этом деле — мелкая птаха… то есть надеюсь, что это так… Дело очень серьезное, поверь мне!

— Верю, — решилась художница. — Помогу.

Оживившись и повеселев, она спрыгнула с крыльца:

— Что мой господин прикажет делать?

Вместо ответа Ларш обернулся к циркачам:

— Даю вам выбор, разбойники недоделанные. Или вы идете в тюрьму… ну, или кидаетесь наутек, но вас ловят и ведут в тюрьму… а оттуда — в рудник. Или…

Он замолчал. Мальчуган, висевший, словно тюк с тряпьем, у него под мышкой, умоляюще глядел на мать.

— Что — «или»? — не выдержала наррабанка.

— Или я не буду ничего сообщать страже. Перед дядей своим, Хранителем Аршмира, за вас слово замолвлю. И уговорю госпожу Милесту оставить дело без последствий.

Милеста попыталась что-то сказать, но наткнулась взглядом на ледяной взор Спрута и промолчала.

— А за это вы, — продолжал стражник, — будете делать все, что прикажу.

— А… а что господин изволит приказать? — недоверчиво спросил «человек-пес».

— Сейчас все идете за мной к конюшне. И взрослые, и дети.

Ларш повернулся и зашагал от дома, даже не оглянувшись, чтобы проверить, подчинилась ли труппа.

Циркачи потянулись за ним, опасливо, но покорно. Только Сариви шепнула Рейхе:

— Я еще вчера поняла: не за тявчиком он приходил. А то с чего бы ему мне серебрушку давать!

Рейха сердито дернула плечом: дескать, молчи, дура…

Распахнув дверь конюшни, Ларш велел циркачам зайти внутрь. Всем. И детям, и взрослым. И мальчишку, которого держал на руках, отправил туда же.

Просторная конюшня сразу показалась тесной, потому что люди старались держаться подальше от медведя, который гремел цепью, гневаясь на толпу, что вторглась в его владения.

— Воды бы им, — озабоченно сказал Ларш. — Не знаю, сколько они тут просидят.

— Я знаю, где у них ведро, — откликнулась Милеста и побежала к фургону.

— Ох, — вспомнил Мирвик, — а пояс где?

— Какой еще пояс? — встопорщился клоун, словно поднявший колючки еж.

— Кожаный. С железным кольцом. На котором Милесту из люка на сцену спустили.

Мне его в театр вернуть надо, пока не хватились.

— A-а, который на девице был!.. Тут где-то должен валяться. А ну, мальцы, сыщите!

После недолгой молчаливой возни в полумраке циркачата отыскали пояс. Старшая девочка с опаской подала его Мирвику через порог.

Прибежала Милеста с ведром воды, поставила его в конюшне у входа, поспешно выскочила наружу.

Ларш негромко сказал что-то Авите. Та кивнула, подошла к двери, провела по косяку ладонью. Присела на корточки, тронула порог. Поднялась, улыбнулась стражнику:

— Готово.

— Теперь, — приказал Спрут, — пусть один из вас попробует выйти из конюшни.

Циркачи переглянулись. Затем жена хозяина двинулась к порогу. Но в двух шагах от выхода остановилась. От волнения лицо ее стало серым. Отвернувшись, она умоляюще шепнула:

— Финкуд…

Клоун, оттеснив женщину, решительно шагнул к выходу, но у порога наткнулся на невидимую преграду. Толкнулся плечом во что-то незримое, упругое — и отступил. Мол, чего уж лбом биться — не баран, и так все ясно.

— Сейчас госпожа Авита наложит такие же чары и на окно, — веско сказал Ларш. — Мирвик, подсади барышню на крышу, пусть зачарует и ту дыру, в которую ты вытащил Милесту.

Авита кивнула и скрылась за углом. Мирвик пошел следом.

— А вы, — обратился Ларш к циркачам, — будете сидеть здесь тихо, как мыши. Если на пустырь забредут зеваки — сами придумаете, что им сказать, лишь бы ушли. А когда вернется ваш хозяин — растолкуете ему, что выручить вас может только он. Не дружки из воровской швали, не стража даже — только он сам. Пусть найдет меня и расскажет, во что ввязался. А до тех пор нет вам всем выхода, хоть просите, хоть плачьте!

— А если он долго не придет? — не поняла Сариви. — Что нам есть?

— Да хоть медведя съешьте, мне-то что? Пока не потолкую с вашим хозяином, вас не выпущу.

Труппа взволнованно зашепталась. Ларш отвернулся, делая вид, что ему безразличны переживания этих перепуганных людей.

Вернулись Мирвик и Авита.

— Сделано, — доложила девушка, отряхивая испачканные ладони. — Не выйдут ни в окно, ни через чердак.

И, обернувшись к пленникам, добавила низким, хрипловатым, жутким голосом:

— А на стены и крышу я другое заклятье наложила. Если вздумаете ломать — у всех до единого мясо загниет и с костей отваливаться начнет.

Ларш невольно вздрогнул, но Авита, отвернувшись от пленников, ухмыльнулась ему с видом заговорщицы.

— Где Прешдаг сможет найти господина? — глухо спросил «человек-пес».

Ларш на миг задумался. К себе звать Прешдага ему не хотелось: молодой стражник снял комнату у любопытной и властной вдовы-лавочницы. Вот заявится он к ней в дом с крашеной хумсаркой…