Два тигра

Сальгари Эмилио

Меньше чем в пять минут достигли они лагеря. Второй смерч разметал все их вещи, мешки с провизией, ящики с боеприпасами, запасные палатки, и даже опрокинул паланкины, которые лежали вверх дном.

Там никого не было: ни Сурамы, ни погонщика, ни Дармы, ни Пунти. Только слон, казалось, дремал или был при последнем издыхании, потому что слышалось не то хрипение, не то храп.

— А где же девушка? — спрашивал Янес, обводя взглядом лагерь. — Ее нигде не видно, но ведь кричала именно она.

— А что, если ее засыпало тростником

и листьями, — сказал Сандокан.

Португалец три раза воззвал громовым голосом:

— Сурама! Сурама! Сурама!

Только хрипы слона были ответом.

— Но что такое со слоном? — спросил вдруг француз. — Кажется, он умирает. Слышите, какое у него свистящее дыхание?

— Правда, — ответил Тремаль-Найк. — Неужели его ранило каким-нибудь стволом дерева, принесенным этим проклятым смерчем? Я видел, как они кружились в вихре.

— Пойдем посмотрим, — сказал Сандокан. — Мне кажется, здесь произошло что-то необычайное.

Пока португалец обегал окрестности лагеря, разбрасывал кучи бамбука, которые ветер набросал в большом количестве, и тщетно окликал бедную девушку, другие приблизились к слону.

Крик ярости вырвался у всех. Слон действительно умирал и был при последнем издыхании, но не из-за ствола, брошенного вихрем, а из-за удара, нанесенного преступной рукой.

Бедное животное получило две страшные раны в задние ноги, на которых были перерезаны жилы. Слон истекал кровью, так что вся земля вокруг пропиталась ею.

— Они убили его! — вскричал Тремаль-Найк. — Это сабельный удар охотников за слоновой костью!

— Но кто? — спросил Тигр Малайзии свистящим голосом.

— Кто? Туги, я в этом уверен.

— И слон вот-вот умрет, — добавил де Люссак. — Все кончено: ему осталось жить лишь несколько минут.

Тигр Малайзии взревел от гнева.

— Неужели эти негодяи воспользовались смерчем, чтобы напасть на наш лагерь? — спросил он.

— Вот доказательство, — ответил Тремаль-Найк, кивнув в сторону слона.

— А как им удалось избежать вихря, когда нас унесло, как соломинки?

Тремаль-Найк собрался ответить, когда его прервал крик француза.

Де Люссак бросился за глиняную ограду, единственную, которая устояла. В руках он держал две шкуры антилоп, в ярости потрясая ими.

— Проклятые туги! А мы приняли их за настоящих животных!.. О Боже, это непостижимо!

Сандокан и Тремаль-Найк поспешили к нему.

Рядом с офицером они увидели на земле шкуры еще двух животных.

— Капитан Сандокан, — сказал француз, — вы помните тех антилоп, которые укрылись за этой оградой?

— Это были туги, напялившие на себя их шкуры, — усмехнулся Тигр Малайзии.

— Да, сударь. Вы помните, как они двигались, прижимаясь к земле и пряча ноги в траве?

— Да, господин де Люссак.

— Эти негодяи провели нас с невероятной наглостью.

— И воспользовались бурей, которая вышвырнула нас из лагеря, чтобы изувечить слона.

— И

похитить Сураму, — добавил Тремаль-Найк. — Девушка, должно быть, досталась им.

— Янес!.. — крикнул Сандокан. — Бесполезно искать Сураму. Сейчас она уже далеко, но не отчаивайся. Мы устроим охоту на похитителей.

Португалец, который в глубине души давно уже питал нежное чувство к несчастной дочери раджи, впервые за всю свою жизнь потерял спокойствие. Его лицо было мрачным, грудь тяжело вздымалась.

— Хоть они и убили одного слона, — произнес Сандокан, — у нас остался второй. Начнем погоню за этими бандитами, не давая им ни минуты передышки.

— Слон уже возвращается вместе со своим погонщиком и малайцами, — сказал де Люссак. — Кажется, он успокоился.

В самом деле, огромный слон бежал, неся на своей могучей спине не только погонщика, но и малайцев Сандокана, которым все же удалось после долгой погони завладеть улетевшей палаткой, хотя ветер занес ее довольно далеко.

Не хватало только погонщика убитого слона и Сурамы. Не было также Дармы и Пунти.

Что туги убили первого и похитили вторую, еще можно было допустить; но что они могли схватиться и одержать победу над страшным тигром и огромным псом, поверить было бы трудно.

— Что ты думаешь, Тремаль-Найк, о своих животных? — спросил Сандокан.

— Я уверен, они скоро вернутся. Ты знаешь, как умен Пунти и как он ненавидит сектантов Кали, после того как был их пленником в подземельях Раймангала, а Дарма разделяет его злобу.

— Неужели тигр пойдет за собакой?

— Не сомневаюсь. Они выросли вместе и много раз, когда я охотился в Сундарбане, видел, как они помогают друг другу и даже…

Резкий звук, как бы исходящий из бронзовой трубы, прервал его фразу. Бедный слон отчаянным усилием поднялся на задние ноги, держа свой хобот почти горизонтально.

— Он умирает, — сказал де Люссак взволнованным голосом. — Трусы! Убить такое славное животное!

Слон задыхался, по телу пробегала крупная дрожь, которая заставляла шевелиться огромные уши.

Сандокан и его друзья готовы были приблизиться к нему, когда колосс тяжело упал, повалившись набок и выпуская из хобота широкую струю крови, смешанной со слюной.

В тот же миг послышался жалобный голос, кричавший:

— Он мертв! Будь прокляты эти собаки!

Это был его погонщик, который появился среди куч бамбука и кустов, вырванных ураганом, в сопровождении Дармы и Пунти.

Глава 19

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ БАЯДЕРЫ

Погонщик возвращался в лагерь в жалком состоянии. Он был в грязи с головы до ног, одежда порвана во многих местах, голые ноги разбиты в кровь. Он потерял сандалии и тюрбан, но не выпустил из рук остроконечный свой жезл, которым пользовался, чтобы управлять слоном, — оружие, подходящее, чтобы, в случае чего, раскроить череп и человеку.