Два–в–одном (полностью)
Шрифт:
«А ты хочешь, чтобы в самый интересный момент нам помешали?»— вкрадчиво уточняет этот… этот… голубь мартовский!
«Ты это о чем?»— подозрительно интересуюсь. Нет, не надо было отключаться от рецепторов. Явно в еду какой-то гадости наркотической подсыпали. Вот и заносит эту… птичку певчую.
«Конечно о восстановлении связей!»— а в голосе столько праведного недоумения. Заррраза перррнатая! Это он надо мной поиздеваться решил, что ли?
«Ну
«Не злись»— еще раз попросил он. Ладно, потом припомню. Может быть. Если не забуду, что именно. Пока же действительно стоит вернуть утраченное. А то чувствую себя несколько странно. Движения какие-то рваные или замедленные. Со стороны это не сильно заметно, но ощущения не самые приятные. Да и внутренний разговор дается с трудом. И эмоций почти не слышно.
В общем, не нравится мне такое положение вещей. Очень не нравится. Будем срочно менять!
Рэй был со мной полностью согласен. Поэтому молча сел на лавку, привалился спиной к стене и… больше всего это напоминало плетение макраме. Или ремонт старой вязаной вещи. Все нити надо было связать или переплести. Причем никто из нас не помнил, как же вся конструкция выглядела в самом начале. Да и тогда у нас проникновение вышло если не легко, так гораздо быстрее.
Темный психовал, бесился, вопил, что это все ему уже надоело, но каждый раз неизменно возвращался к работе. Сделать так, как мы объединились в первый раз — можно было только после окончательного восстановления каждого из нас. А на это ушла бы целая неделя, а то и две. Ждать столько ни один из нас не был согласен. Так что пришлось заниматься «вязкой макраме».
Ну и ничего, получалось довольно бодро. У меня, по крайней мере. Потом даже во вкус вошла и стала не только сращивать порванные, но и создавать новые связи. «Крылатик» только шипел, когда я выдергивала из «него» очередную нить.
«Может, ты мне что-нибудь расскажешь, а порушенное я восстановлю сама?»— предлагаю, глядя, как мучается пернатый со своей частью работы.
«Что именно?»— тут же оживился он.
«Ну, например, ты знаешь, что это был за холм?»— интересно, почему он так на нас подействовал. Точнее — на темного. Ведь я по сути никакого воздействия не ощутила.
«Хм… Судя по воздействию это скорее всего был либо светлый очищающий алтарь либо могила кого-то из Великих Светлых»— кажется, ни одно из предположений Райлена не устраивало. Ну да, понимаю, хорошего мало. Особенно если вспомнить, что братец младшенький и его… кхм… девушка как раз светлые. Думаю что «плюшками», которые может дать это место последняя воспользуется наверняка. М-да, не хотелось бы повторения. Ощущения не самые приятные.
«А почему ты так решил? И поподробнее про воздействие. Как, почему, что и зачем»—
«Потому как происходило именно что очищение. Тебя, твою сущность, почти не трогали. Даже силами поделились и защиту обеспечили. А вот я на самом холме оказался полностью заблокирован. Когда же ты стала выходить из-под его действия, то пошел сам процесс. По идее меня должно было оторвать от тебя и…»— темный замолчал и явно о чем-то задумался.
«Что — и?»— осторожно уточняю. Мало ли, вдруг это тайна какая-то или ему просто не хочется об этом говорить?
«Да вот просто не понимаю. Если бы там был светлый с каким-то темным заклинанием или артефактом, то сила бы просто развеялась. Артефакт стал бы просто безделушкой. Темные же в таких местах обычно теряют сознание. Вроде бы не умирают, просто блокируются их способности. Иногда навсегда, иногда только до выхода из опасного места. У нас же две души в одном теле. Что произошло бы в таком случае я понятия не имею»— он замолчал, явно не желая продолжать размышления дальше. Да и зачем? Ответ и так ясен.
«Почему-то мне кажется, что ничего хорошего»— мрачно протянула я, завязывая последний узелок. Мы оба скептически осмотрели конечный результат. До первоначального разноцветного шарика этому… клубку траченному молью как от Москвы до Владивостока на четвереньках. Но будем надеяться, что вскоре будет лучше. Во всяком случае получившееся «нечто» работало вполне сносно. И ощущение «половинчатости» пропало. Так что не будем обижать этот шедевр абстракционизма.
«Кстати, Рэй, а почему у тебя крылья черные?»— ведь если цвет оперения зависит от внутренней сущности ари'эллира, а тут мы сидим вдвоем…
«Потому что я являюсь внешней сущностью»— несколько настороженно и скованно отвечает пернатый.
Кажется, он боится, что я покушусь на столь лелеемый им цвет. Не больно-то и хотелось, что называется. Тем более, что теперешняя расцветка мне очень нравилась. Угольно-черные, только самые кончики маховых перьев словно притрушены серебристым инеем. А пух словно мерцает, как будто дорогой шелк. Красотень… Зачем что-то менять?
«Тебе правда нравится?»— удивленно переспрашивает «крылатик».
«Угу»— совершенно серьезно отвечаю я. В ответ почему-то приходит волна какого-то странного веселья. Нет, не обидного, просто… понять его причину я не смогла.
«Чего это тебя так развеселило?»— интересуюсь. Мало ли, вдруг и мне смеяться надо.
«Нет-нет, ничего!»— ну-ну, а сдавленное хихиканье мне просто чудится да?
«Ага-ага»— нет, может, хватит надо мной издеваться? Я ведь тоже могу, и неплохо, если судить по последним событиям.