Два в одном. Оплошности судьбы
Шрифт:
Но Чу не испугалась.
– Не привечай домовых, родитель, они редкие пакостники. Этот украл вчера у меня кость с мясом и заглядывал мне под юбку, извращенец недоношенный.
– Да было бы на что там смотреть! – насмешливо ответил гремлун и нагло заявил: – Одни кусты, в которых и лоси затеряются. А про ноги вообще не говорю. Сучья саксаула.
– Ты знаешь про лосей и саксаул? – удивился Артем словам коротышки. На его перепалку с Чу он не обращал внимания. А зря. Та, услышав оскорбления в свой адрес, пулей метнулась к гремлуну, схватила его за тонкую шейку и стала остервенело трясти. Не ожидавший такой шустрости
Видя, что мастеру может прийти скорый конец, Артем строго прикрикнул.
– Чу, оставь домовенка в покое, он, может, когда-нибудь тебе ноги выправит.
Чу перестала трясти гремлуна и осторожно поставила его на лавку. Поправила ему его сбившийся набок фартук. Подняла упавшую шестеренку и с размаху водрузила ее ему на голову. Еще не совсем пришедший в себя Сунь закрыл глаза и молча повалился на пол.
– Какой же он невезучий! – покачал головой человек. – Чу, ты случаем не убила мастера?
Девочка подняла человечка и приложила ухо к его груди.
– Жив негодник, – с облегчением сказала она. – А он правда может сделать мои ноги ровными? – спросила она и подняла до пупка подол платья. Ноги девочки, как искривленные веточки, вызывали жалость.
– Спрячь срам, – вздохнул Артем. Чу такое слово, как «стыд», по-видимому, был незнаком. Она могла ходить и в одежде, и совсем голой. Артем уже знал, что жизнь в замке ее не баловала. С детства солдаты по пьяни пользовались ею и ее телом. Даже скотина Артам не обошел ее своим вниманием. Откуда тут взяться стыду? «А теперь вот затаился любитель сладкого и сидит в левом желудочке», – с раздражением подумал Артем.
Тем временем Сунь пришел в себя. Он затуманенным взором оглядел комнату, не понимая, где находится. Потом залез на кровать и захрапел.
Артем наконец добрался до ужина и, как всегда, с удовольствием стал его уплетать.
– Жначит, так, Шу, – жуя, сказал он, – после ужина у нас час молитвы, будем у вашего Хранителя и у нашего боженьки просить благословения. Мне на руки, тебе на ноги. Завтра утром отцу Ермолаю расскажешь, что молилась Хранителю насчет своих ног. Жапомнила? – засунув последний кусок мяса в рот, спросил он.
– Жапомнила, – передразнила девочка Артема и засмеялась.
Глава 8
Утром Артем и Чу стучались в комнату отца Ермолая. Он долго не открывал, а потом за дверью послышался рык разбуженного медведя.
– Кого там жабы на метле принесли? Сожгу еретиков! Что за напасть! Не дают духовному лицу пребывать в молитвах и созерцании славы господина нашего.
Дверь с трудом открылась, и Артему предстало опухшее от пьянства лицо духовного звания. Аромат перегара, наполнявший маленькую келью, был показателем того, что с вечера созерцал инквизитор.
– Тебе чего? – уставился он на мага.
Тот с подобострастным видом поклонился и совершенно невозмутимо ответил:
– Мы пришли на исповедь.
– На что вы пришли? – воззрился на парня удивленный инквизитор в мятом халате и одном сапоге.
– Вы говорили, чтобы я привел к вам на исповедь новообращенную верующую дочь Хранителя.
– А где она? – еще не до конца понимая, что говорит этот маг, спросил священнослужитель.
– Вот она! – Артем вытащил, прятавшуюся за его спиной
Отец Ермолай поморгал глазами и наконец вспомнил вчерашний разговор за обедом.
– Надо идти в исповедальню, – с трудом проговорил он. – Но я! – Он покачнулся и схватился за дверь. Она стала открываться и потащила святого отца за собой. Ухватившись за нее, как матрос за мачту во время шторма, он повис на ней и закончил свою мысль: – Еще не набрался нужной святости.
«Зато набрался совсем другого», – подумал Артем, но вслух сказал совсем иное:
– Да что вы, святой отец! Я в жизни не видел другого такого святого подвижника, каким являетесь вы. Если другим нужна исповедальня комната, как слепому стена, чтобы держаться за нее, то вы можете принимать исповедь в любом месте, – сказал Артем, не моргнув глазом.
Инквизитор собрал в кучу взор, который блуждал впотьмах коридора, и уставился на парня, стоявшего с благоговейным выражением на полноватом лице.
– У, отрыжка бесовская, – проворчал он и спросил: – Блудишь?
– Я – нет, святой отец, – ответил Артем.
– Да я не тебя спрашиваю, а ее! – ткнул он пальцем почти в лоб баске.
– Нет, святой отец, я в замке все комнаты и коридоры знаю.
Инквизитор махнул рукой: и эта такая же, как и он, – промычал:
– Отпускаю твои грехи. Иди дорогой Хранителя, – и перед самым носом Чу захлопнул дверь.
– Ну вот, теперь он тебя на костер не потащит, – улыбнулся человек и подмигнул девочке. – Ступай по своим делам, я дорогу сам найду. Вижу, что вся извелась уже.
Чу широко улыбнулась и исчезла в одном из многочисленных коридоров.
Сунь уже проснулся и, зевая широким ртом, нежился на кровати.
– Как самочувствие, великий? – спросил Артем и за шкирку стянул гремлуна. Чтобы не тревожить пострадавшего, он пролежал всю ночь на краешке, слушая его храп. Сунь невозмутимо потянулся и слез с лавки. Негодник почесался и шустро шмыгнул за дверь.
Надо же, как быстро он освоился здесь, удивился Артем. Взял, не задумываясь, в руки учебник и пролистал его. Неожиданно он осознал, что читает этот текст, написанный замысловатыми буквами. Книга была написана не на русском, но он понимал значение каждой буквы и мог читать. Усевшись поудобнее, стал вникать в основы магии. Вся магическая наука делилась на школы, а те в свою очередь осваивали каждая свою стихию. Существовала школа волшебства, школа колдовства, школа призыва и школа некромантии. В разных школах изучали только свою магию. Артам учился в школе волшебства, и она использовала стихии воздуха, воды и земли. Учебник был для первого года обучения и представлял собой набор заклинаний, которые изучала его школа. Лечение, благословение, плодородие, упокоение. Увеличение силы и скорости. Ветер и дождь. Ни одного, так сказать, боевого заклинания он не нашел. Например, вызвать молнию или магическую ледяную стрелу. «Значит это, что маги в основном бытовики», – оторвавшись от книги, подумал землянин. Увеличить плодородие почвы, полечить другого, снять порчу и благословить. Вот за благословить и снять порчу он и уцепился. Посмотрел на руки и сделал «козу» из большого пальца и мизинца. Дома, если надо было, Артем мог играть двумя пальцами на аккордеоне. «Неужели же не могу сплести заклинание?» – подумал он. Настроился на магическое зрение, выбрал золотую нить и стал тренироваться.