Двадцать один год
Шрифт:
Отбросив руки Летиции, Лили поспешила прочь.
От злости долго не выравнивалось дыхание, пока наконец Лили не заставила себя сравнить их с Летицией разговор с диалогом Элизабет Беннет и Каролины Бингли. Посмеялась - и стало легче. Хорошо еще, соперничеством в любви тут не пахнет.
…Около шести Лили явилась в комнаты Слизнорта. Преподаватель зельеварения иногда зазывал её, и она на сей раз уже не поразилась обилию пуфиков и мягких кресел, изящным безделушкам и тонким ароматам - но все же на секунду остановилась на пороге, удивленная непривычно большой компанией, занимавшей гостиную. Собственно, приглашенные Слизнортом
Первыми ей бросились в глаза Регулус Блэк и Барти Крауч-младший, оживленным шепотом обсуждавшие провалившуюся попытку Абракаса Малфоя возродить журнал “Воинственный колдун”. Оба послали Лили полные отвращения взгляды, она вздернула подбородок и быстро их миновала. На диване в одном углу сидел с книжкой Энтони Гринграсс, в другом нежно ворковали золотоволосый, горбоносый Айзек Гольдштейн и Изабель Крейл в парадной пурпурной мантии. Лили хихикнула про себя: Изабель не отличалась ни происхождением, ни богатством, ни способностями, и пригласили её явно как подругу Айзека. В углу за фортепьяно сидела Линнет Фоули; склонившийся к ней Оливер Монтегю листал ноты. После того, как в прошлом году Эльзу забрали из Хогвартса, он некоторое время ходил почерневший, а после стали шептаться, будто по выходным он аппарирует в Лютный переулок, к продажным женщинам. Как Лили поняла, для мужчин плотская связь иногда заменяет алкоголь. Наконец, в углу пятикурсник Дирк Крессвелл с увлечением, чуть не руками размахивая, что-то объяснял Дейзи Брукс - рейвенкловке на год младше его, тоненькой девочке в очках.
Лили, не зная, куда встать, подошла к Дирку и Дейзи, что вызвало у Релугуса и Барти недобрый смешок. Рейвенкловцы, как и она, были магглорожденными, и странно, как мальчишки, мечтающие стать Пожирателями, вообще находились в одной комнате с ними. Вот и сам хозяин вышел к гостям, пригласил сесть за стол. Вспомнив о принесенной ею скромной коробке рахат-лукума, Лили только покачала головой: после изысканного мороженого, стоявшего перед ними в вазочках, лакомство из “Сладкого королевства” можно было и не заметить.
– Предлагаю выпить первый бокал за нашу новую участницу!
– Слизнорт налил себе отменного сливочного пива, и остальные последовали его примеру.
– Пусть мистер Берк и не смог сегодня прийти, но с нами мисс Эванс!
Собравшиеся, кроме Регулуса и Барти, негромко поаплодировали. Быть в центре внимания оказалось приятно, хоть Лили и хотелось скромно опустить голову и попросить заниматься своими делами.
От нее и вправду скоро отвлеклись: завязался разговор о скандальном поступке Магдалы Уилкис: она явилась в аврорат и выдала властям местонахождение брата и жениха, отъявленных Пожирателей смерти. Правда, их вновь не удалось схватить: на захват по глупости выслали группу бойцов, едва поступивших на службу. Розье и Уилкис перебили половину противников и скрылись.
Регулус и Барти переглянулись с напряженной холодностью. Энтони всем видом говорил, что от комментариев воздержится. Зато Монтегю молчать не стал:
– Я слыхал, она тайно спуталась с полукровкой. Похоть задурила ей голову. Удивляюсь, если родня приняла её обратно домой.
“Кто бы говорил о похоти”, - хмыкнула про себя Лили и с вызовом уставилась в смуглое лицо Оливера:
– А я считаю, она права. Во-первых, Пожиратели смерти - преступники и подлежат суду. Во-вторых, она спасала любимого. Наверняка ему бы не поздоровилось, если бы о нем узнали её жених или брат. И ведь почти точно они узнали, и она лишь опередила их.
Регулус
– Ради мелкой страстишки предать долг - это можно оправдать?
– Не кипятись, Оливер, - бросил Энтони наконец.
– У вас с мисс Эванс разные понятия и ценности.
– Ты прав, - Монтегю отхлебнул пива и смерил фигурку Лили уничижительным взглядом.
– Я просто удивляюсь, как за столько лет понятия могли не сменится. Может, прав Салазар Слизерин?
Слизнорт слегка напрягся, а Регулус подхватил:
– Да, жаль, его наследник вряд ли вернется в Хогвартс…
– Что делать, - развел пухлыми руками зельевар.
– Последние, кто с ним связан, были Гонты, а род их пресекся.
Лили вскинулась: шанс удовлетворить любопытство сам плыл в руки.
– Сэр, простите, а вы не могли бы рассказать о Гонтах подробнее? Почему Сами-Знаете-Кто называет себя наследником их рода?
Она могла бы поклясться, что никогда не видела старика таким смущенным. Регулус стиснул вилку, остальные уставились на нее с недоверием и страхом.
– Гонты… - Слизнорт покрутил ус.
– Гонты - один из древнейших родов магической Британии и самый чистокровный из всех. Они состояли в родстве с Салазаром Слизерином и Кадмом Певереллом. От Слизерина у них остались, кроме реликвий, совершенно особенный дар - парселтанг, змеиный язык. Однако в стремлении сохранить кровь в чистоте они… хм… чересчур увлеклись родственными браками, выродились и совершенно обеднели. Последний представитель рода сейчас находится в Азкабане.
– Так почему же Вы-Знаете-Кто относит себя именно к ним?
– нетерпеливо повторила Лили. Глаза Регулуса жгли её насквозь. Слизнорт мялся, краснел и наконец вздохнул, точно взмолившись:
– Он… Он змееуст. То есть владеет парселтангом. Мисс Эванс, давайте сменим тему. Мне, знаете ли, неприятно об этом говорить.
========== Глава 41. Лихорадка ==========
Разговор со Слизнортом не удовлетворил Лили. В свободное время она стала проводить в библиотеке, выискивая материалы о Гонтах. Так она узнала подробнее о заключении Морфина Гонта за убийство маггловской семьи Риддлов, о том, что были у него отец и сестра, звали их Марволо и Меропа, у Марволо были однажды проблемы с министерскими чиновниками, а Меропа давно пропала без вести… С фотографий на нее смотрели перекошенные, полуобезьяньи лица. “Вот к этому чистокровки хотят прийти?
– смеялась Лили про себя.
– Может, позволить им довести себя до такого? Они заслужили это, раз не считают магглов и магглорожденных за людей”.
От Люси Маккиннон пришла книжка про Корвинуса Гонта. Написано было довольно увлекательно, Лили проглотила довольно толстый том в гостиной за две ночи, но живое воображение сослужило дурную службу: она слишком ярко представила картины преступлений Корвинуса, и его окровавленные жертвы долго потом ей снились.
Потихоньку интерес к Гонтам сходил на нет, и Лили удивлялась про себя, почему судьба этих выродков смогла так взволновать её. Если Неназываемый пожелал приписать себя к дикому и жестокому семейству - его право, какое ей может быть до этого дело? Пожалуй, дело в том, что самой Лили в осенние месяцы жилось не так-то радостно, хотелось отвлечься. Надоело забавлять себя рассказами о Гонтах, и пришлось наблюдать за другими студентами, благо их в ту осень словно лихорадка охватила.