Двадцать сигарет в пачке
Шрифт:
Ной вытер влажные губы грязной рукой и ухмыльнулся.
– Сыны Ламеха будут вечно благодарить великую Мать за ее мудрость.
Ева щёлкнула Ноя по носу и добавила в полголоса:
– Ещё как будут!
Она подошла к Адаму, который единственный не остановил работу и продолжал механично махать топором. Поклонившись, она зашептала ему на ухо:
– Если мой муж не позволяет мне спасти всех детей, то возможно он смилостивится, позволив мне самой выбирать, кого спасать…
Последние слова она произнесла, глотая слезы. Закрыв лицо руками, она
Каждый по-своему стал готовиться к исполнению пророчества. Орудуя каменными и медными топорами гиганты Ламеха обтёсывали толстые бревна, старательно подгоняя их друг к другу. Так они сложили несколько кубических секций, каждая их которых была равна среднему хозяйственному помещению. Скрепив их между собой верёвками и медными скобами, Ной осмолил их. Поверх соединённых секций был смонтирован внешний корпус корабля, который также осмолили. В итоге получилась цельная конструкция цилиндрической формы, протянувшаяся на добрую сотню шагов в длину. Люди долины и горожане собирались толпами поглазеть на диковинную конструкцию, однако никто толком не знал, для чего великий праотец строит деревянный дом таких размеров посреди долины. Чтобы пресечь опасные вопросы, которыми уже стали задаваться даже строители из числа бригады Ламеха, Адам решил устроить торжественное жертвоприношение в честь отправки грандиозного строения в первый поход.
К трапу, ведущему на корабль, был согнан весь скот, обитавший в долине. В вечернем сумраке послали за обитателями верховного чертога, приглашая их разделить торжественный ужин по случаю завершения строительства. Облачённые в тёмные ткани, при свете факелов те спустилась в город и присоединилась к всеобщему торжеству.
Адам сложил жертвенник и устроил костёр. Совершив обычный церемониал, он жестом пригласил людей приступить к веселью и под гул торжества велел Ною приступить к погрузке скота и провизии.
Всю ночь горели костры. Скот загоняли в трюм под звон кимвалов Юбааля и пение поселян. А утром начался дождь. Сильный ливень шёл целый день. Потом ещё ночь и ещё день. Дождь не прекращался несколько дней подряд. И когда воды в долине стало по щиколотку, Адам призвал к себе на судно Еву и Ламеха. С ними пришли прочие жители пирамиды, а также горожане и обитатели долины.
Адам, печально оглядев всех, сказал Ламеху.
– Мы уходим в наш последний поход. Ной со своей семьёй уже там. Собери своих людей. Великая мать едет с нами. Остальные останутся здесь, ждать нашего скорого возвращения.
Ламех не пошевелил ни одной мышцей.
– Ты оглох, Ламех? – повысив голос, раздражённо спросил Человек. – Поторопись! Мы уходим!
К нему подошла Ева и, обняв ладонями его голову, пристально посмотрела в глаза.
– Не кричи на него, Адам. Посмотри мне в глаза и внимательно выслушай все, что я тебе скажу, поклявшись мне памятью о нашем Эдеме, что выполнишь мою просьбу!
Адам удивлённо заморгал.
– Я знаю, любимый, ты винишь
Раскат грома на мгновение заглушил слова Евы, а затем дождь пошёл с новой силой.
– Пообещай мне, Адам, что позаботишься о Ное и его семье. Они твой единственный шанс завершить то, что ты задумал.
– Мы вместе о них позаботимся. Ты же знаешь, у меня не очень выходит ладить с детьми без тебя, – натужно улыбнувшись, ответил Адам.
– Тебе придётся научиться. Дальше ты поплывёшь один. Без меня.
– Что… что? Что ты такое говоришь? Почему?
– Прости меня, любимый, но я больше не могу следовать за тобой по судьбам моих детей. Это разрывает мне сердце. Я больше не оставлю их одних. Никого.
– Но они все равно все погибнут! Какой в этом смысл?!
– Значит, я буду с ними до последнего их вздоха. И пойду с ними дальше до самого конца. Я видела сны, Адам. Сияние велит мне так поступить. Но ты не беспокойся за меня. Я все равно буду с тобою рядом. Ищи меня в моих дочерях, которых ты встретишь, идя по своему пути. Я верю, ты сможешь его пройти. Там, в конце пути, я буду ждать тебя, любовь моя, и мы снова будем вместе. Но прежде пообещай мне всегда заботиться о моих детях так, как ты заботился обо мне и не ставить свои интересы выше их жизней! Поклянись мне в этом сейчас нашим общим прошлым!
Адам порывисто высвободился из женских объятий и, схватив Еву за плечи, встряхнул.
– Ева, милая, сейчас не время для такого. Возьми себя в руки и поднимись на корабль! Ламех, сын мой, проводи великую мать!
Ламех опустил глаза.
– Прости, великий Отец! Ламех останется рядом с великой Матерью. И со своим народом. Потому что Ламех – вождь, а вождь никто без народа.
Адам на миг отдался во власть подступившего гнева и глаза его полыхнули пламенем.
– Ты разочаровываешь меня, сын мой! Повинуйся, иначе познаешь мой гнев!
Но Ева снова приблизила лицо мужа к себе и Адам увидел в ее глазах отражение яростного пламени бушующего ядобога. От этого видения он пришёл в сильное смущение.
– Позаботься о них, – мягко повторила Ева.
– Обещаю, – выдохнул сбитый с толку Адам.
Ева припала жарким поцелуем к губам мужа.
– Спасибо тебе. За все.
Последний раз пристально взглянув ему в глаза, она развернулась и пошла обратно в город. За ней, молчаливым шлейфом, потянулись все остальные.
Последним остался Ламех. Он стоял, нависая над Адамом угрюмым утёсом, и падающая с неба вода стекала ручьями по его косматой седой головы. Человек грустно посмотрел на него снизу-вверх и, улыбнувшись, сказал:
– Ты самый грандиозный из всех моих сыновей!
Великан схватил Адама в охапку и обнял с такой силой, что у Человека затрещали ребра. Ламех хотел что-то сказать, но не найдя нужных слов, потянул носом и улыбнулся в ответ. Затем медленно развернулся и, продолжая улыбаться, зашагал вслед за Евой и ее свитой.