Двадцатые
Шрифт:
И что же Федоровский?
Через год после того, как Артемьев бежал из Советской России, Федоровский туда вернулся.
Берлинская командировка оказалась очень удачной – все поставленные задачи Николай Михайлович выполнил. Даже более того – Федоровский не только успешно наладил взаимодействие между российскими и немецкими учеными, но и вез с собой несколько писем, которые будут активно использоваться молодой Советской власти в сфере идеологической борьбы.
В частности, Федоровский вез известное письмо Альберта Эйнштейна русским «комрадам».
«Русским товарищам.
От наших товарищей я узнал, что русские товарищи
Я вполне убежден, что пойти навстречу русским коллегам — приятный и святой долг всех ученых, поставленных в более благоприятные условия, и что последними будет сделано все, что в их силах, чтобы восстановить международную связь.
Приветствую сердечно русских товарищей и обещаю сделать все от меня зависящее для организации и сохранения связи между здешними и русскими работниками науки.
А. Эйнштейн».
Альберт Эйнштейн. Литография Макса Либермана. 1925 г.
Тогда за грандиозным экспериментом в Советской России внимательно следил весь мир. Для кого-то это было покушение на основные принципы человеческого существования, для других – надежда на альтернативное и справедливое мироустройство. Так или иначе – на восток смотрели все, от гениев до обывателей, равнодушных почти не было.
С Эйнштейном они встречались в январе 1921 года, и Федоровский был первый коммунистом, с которым познакомился гениальный физик. Вот что писал об этой встрече В.Е. Львов в своей книге «Жизнь Альберта Эйнштейна».
В воспоминаниях одного из свидетелей этой встречи записано: «Свидание с А. Эйнштейном… Смелое и открытое доброжелательство (Эйнштейна) к нам. Приветственное письмо…».
Гость сидел в кресле перед Эйнштейном, немного сгорбившись и щурясь от яркого солнечного света, бившего через окно. Эйнштейн смотрел на него с удивлением: перед ним был большевик, первый русский большевик, которого он видел рядом с собой! Так вот каковы эти люди, о которых рассказывал ему Роллан: «тесто Сократа, Кромвеля, Робеспьера…» Нет, пожалуй, сходства здесь не было ни с первым, ни со вторым, ни с третьим. История не повторилась и вылепила нечто совсем, совсем новое. Сильные костлявые плечи и руки, может быть тянувшие когда-нибудь баржу, ту самую, которая изображена на картине Репина. И бледный лоб ученого. Застенчиво улыбаясь, гость на хорошем немецком языке сказал, что солнце совсем ослепило и что он не ждал, что в Берлине зимой может быть такое солнце. Эйнштейн ответил, что в Берлине это бывает. Марго Эйнштейн заглянула в комнату и, поздоровавшись, быстро вышла. Она сказала потом, что выразить это лицо лучше всего можно было бы в темном камне, но даже и в камне было бы трудно — слишком много в нем скрытой внутренней силы.
Бюст Н.М. Федоровского в ВИМСе
Но это все в прошлом. Берлинская эпопея подошла к концу, Федоровский возвращается на Родину, где ему придется строить жизнь заново.
Вернувшись в МГА, Николай Михайлович принял вакантную после бывшего ректора кафедру минералогии и кристаллографии. Но на большее, несмотря на статус сооснователя, не претендовал, добровольно оставив Академию Ивану Губкину.
За те два года, что Федоровский
Горбунов хоть и пребывал еще на завидной должности управляющего делами Совнаркома РСФСР, а затем и СССР, но его влияние после отхода Ленина от дел сильно упало. Да и сам «опасный очкарик» изрядно сдал, очень тяжело переживая неумолимое угасание Ильича.
А смерть вождя вообще стала для Горбунова глубокой личной трагедией. Именно Горбунов, приехав в Горки попрощаться, снял с френча самое дорогое, что у него было, — орден Красного Знамени, полученный за храбрость на Гражданской войне – и прицепил его на грудь Ильича. Именно горбуновский орден видели посетители Мавзолея на френче Ленина до 1938 года, когда его заменили орденом, которым была награждена Клара Цеткин.
В общем, во власть Федоровский больше лезть не стал.
Хотя возможностей вернуть себе Академию у него было еще достаточно, Федоровский сделал другой выбор. Еще до отъезда, в конце 1918 года они с Г.В. Вульфом организовали «Институт физико-химического исследования твердого вещества», куда, в частности, влился и национализированный институт Аршиновых «Литогеа». «Литогеа», возглавляемая Владимиром Васильевичем Аршиновым, к возвращению Федоровского оставалась единственным реально работающим подразделением в институте.
На этот институт и сделал ставку Федоровский. Мобилизовав остатки прежнего влияния, он провел в верхах решение о создании на базе артемьевской «Литогеи» крупного минералогического института под названием «Институт прикладной минералогии и петрографии». 20 марта 1923 года Аршинов выступил с отчетным докладом о работе института на заседании Президиума Центрального научно-технического совета ВСНХ СССР, после чего новым директором института был назначен Н.М. Федоровский. Как я уже говорил, Аршинов на удивление нормально принял это решение, на старого товарища обижаться не стал, и в новом институте возглавил петрографическую лабораторию, которой руководил много лет.
Федоровский продолжал преподавать в родной Московской горной академии, причем читал не только минералогию, но и курс исторического материализма – как старый большевик с дореволюционным стажем.
Однако чем дальше, тем больше времени занимал у него институт, который, сменив множество названий, в итоге стал называться ВИМС - Всесоюзный институт минерального сырья.
Как вспоминал в своих мемуарах выпускник Московской горной академии В.Н. Борисевич, Федоровский, выступая перед руководством Академии, «попросил помочь ему в укомплектовании института активными, способными к теоретической работе молодыми специалистами, оканчивающими горную академию. Он говорил:
– Мне нужны и геологи, и горняки, и обогатители, и металлурги.
Просил извинения, что в последние годы редко бывает в академии. Все знали, что Николай Михайлович выполняет еще и важные поручения советского правительства.
И.М. Губкин от имени всех присутствовавших выразил пожелание успешной работы Николаю Михайловичу и создаваемому им новому научно-исследовательскому институту и обещал помочь молодыми кадрами из числа оканчивающих.