Дважды рожденные
Шрифт:
— Неправда! Я только в первый момент! — пискнула Гэлла.
— Что же говорить о других? — продолжал Шедд. — Не мешай же мне, Конан, мальчик мой, если тебе хоть немного дорог твой старый и беспутный дядя Шедд
— Другие привыкнут к тебе, Шедд! — умоляюще воскликнула Гэлла. — Они быстро привыкнут! Как я. Вот смотри, мне уже совсем не страшно.
Она присела перед ним на корточки и погладила его подрагивающую от предсмертных страданий кожу, провела ладонью по щеке, убрала со лба волосы.
— О нет, не уговаривай меня, добрая девочка. Я так решил. Разве я раб, а не свободный
— Оставь его, Гэлла! — неожиданно резко крикнул Конан. — Не трогай его! Лучше помоги мне, быстрее. Ты успеешь увидеться с Кевином! — пообещал он Шедду.
Тот благодарно улыбнулся ему, вздохнул и прикрыл веки. Крупная предсмертная испарина блестела на его лбу.
Лишь только маленькие руки стали обшаривать его, Буно очнулся. Он закряхтел и заворочался, пытаясь сорвать путы, а убедившись в тщетности своих усилий, умоляюще взвыл:
— О, развяжите, развяжите же меня! Выпустите!.. Я расплачусь с вами! Я отблагодарю вас!
— Не сомневаюсь, что попытаешься, — пробормотал мальчик.
Он перевернул старика на живот и попытался стащить перстни, которыми были унизаны его пальцы. Но распухшие старческие суставы не позволяли этого.
— Кром! Придется отрезать их ножом, вместе с пальцами!
— Не надо, не надо ножом, мальчик мой! — запричитал Буно, извиваясь всем телом. — Разве ты не видишь: среди них нет гранатового кольца! Там только нефрит, лазурит и сердолик!..
— А где же оно? — сурово спросил. Конан.
— Я отдам, я отдам! Только развяжите меня!
— Нет, лучше я примусь за пальцы, — мальчик потянулся за своим ножом.
— Погоди, Конан! — остановила его Гэлла. — Из его рассказов я поняла, что гранатовое кольцо совсем другое. Оно не может быть на пальце
— Не может, не может! — согласно закряхтел старик.
Конан перевернул колдуна на спину и принялся рассматривать висящие на его груди костяные и каменные амулеты.
— А это что? — Гэлла потянула за ожерелье из перьев ворона, плотно прилегающих друг к другу и охватывающих основание шеи.
— А, это птичье!.. — отмахнулся мальчик, но тут же запнулся.
Перья прикрывали кольцо из темно-красных камней, поблескивающее на черном шнурке. Разрезав шнурок, Конан взял его неуклюжими от волнения пальцами.
— Похоже, эта штука нам и нужна.
Буно заскрипел зубами и забился головой о плиты пола.
— Осторожнее, Конан, — боязливо попросила Гэлла. — Эти камни очень опасны!
На ощупь кольцо было теплым, даже горячим. Заостренные зубья кристаллов, обращенные внутрь окружности, багрово светились, словно раскаленный металл.
— Они пылают от ненависти… — прошептала девушка, рассматривающая камни из-за плеча Конан. — О, как же сильно они ненавидят!..
Конан попробовал осторожно продеть указательный палец в отверстие. Но лишь только кончик пальца приблизился к одному из раскаленных зубьев, как его пронзила резкая боль
— Проклятье! — на пальце выступил пузырь от ожога. Багровое сияние стало ярче.
Буно
— Сунь туда еще что-нибудь, мой мальчик! Сунь туда свой язычок!.. О, как умеют ненавидеть мои славные камушки… Развяжите же меня, глупцы. Без меня вы не сумеете с ними справиться, и только погибнете зря или покалечитесь!
— Надо расколоть эту штуку, — сказал Конан, не обращая внимания на вопли старика.
Поискав глазами, он выбрал самый большой кристалл из валявшихся на полу и три раза сильно ударил им по кольцу. Но оно даже не треснуло. Кристалл же после третьего удара зашипел, как живой, покрылся мелкими трещинами и рассыпался.
Старик чуть не захлебнулся смехом.
— О, глупцы! Вы хотите уничтожить ненависть ненавистью! Но от этого они лишь станут сильнее. Развяжите же меня! Без меня у вас ничего не получится!..
— Может, и правда развязать его? — спросила Гэлла, с сомнением глядя на дергающегося на каменных плитах колдуна. — Ведь он прах без него мы ничего не сумеем. А времени мало. Ведь Шедд он может уже скоро…
— Хорошо! — Конан кивнул и обратился к Буно — Скажи нам, как выпустить искры жизни, и мы развяжем тебя!
— О, вы обманете, обманете меня! — запричитал старик. — Отпустите меня прежде! Я клянусь вам, что сам выпущу искры на волю. Я клянусь, что хорошо награжу вас. Так награжу, как ни один король не смог бы вознаградить своих самых верных слуг… Помнишь, Конан, ты спрашивал меня о Короне Бесстрастия?.. Чтобы ее создать, нужно собрать ровно сорок сапфиров. Голубых звездчатых сапфиров самой чистой воды. Сапфир — камень бесстрастия и созерцания. Он никогда никого не любит и не ненавидит. Он спокоен, как голубое небо в ясный полдень. Если носить корону из сорока сапфиров, ни один враг никогда не сумеет тебя поразить. Ни враг, ни болезнь, ни старость, ни сама смерть. Бесстрастные камни оградят и защитят тебя от всего на свете. Конан! Если ты отпустишь меня, я клянусь, что сделаю две такие короны — тебе и мне. Девятнадцать из сорока камней уже найдено и отшлифовано. Придется потрудиться, но я сделаю!.. Ты станешь великим и непобедимым, Конан! Не будет тебе равных никого в целой Хайбории!.. Отпусти же меня. Ты видишь кристаллы на моем столе — там уже есть девятнадцать, прозрачных, как ледяное озеро высоко в горах… Решайся же! Иначе ты будешь жалеть и проклинать себя всю жизнь, Конан!
— Я и так стану великим, если только захочу! — запальчиво ответил ему мальчик. — Без всякой твоей короны, И с кольцом твоим я справлюсь
Он подошел к столу и склонился над искрящейся самоцветной грудой.
— Что ты хочешь найти, Конан? — спросила его, подходя и тоже всматриваясь в разноцветные переливы, Гэлла.
— Эти камни, как люди, — ответил он. — Пусть они разберутся между собой. Должен же найтись кто-то, кто будет сильнее этих проклятых злобных гранатов.
— Посмотри! — Девушка держала в ладони, восхищенно разглядывая, красивый голубой кристалл. В центре него мерцала золотая шестиконечная звезда. — Это не о нем ли говорил Буно? Бесстрастный и созерцательный. Никого не любит, не ненавидит, не боится