Дважды соблазненная (Преимущества соблазнения синего чулка)
Шрифт:
Она привлекла его к себе и поцеловала в подбородок. Затем – в уголок губ и в щеку. И в закрытые глаза.
Его руки все это время были сжаты в кулаки. Он жаждал ее близости, но боялся к ней прикоснуться.
– Рис, пожалуйста… – снова прошептала Мередит, прижимаясь щекой к его щеке. – Рис, тебе нечего стыдиться. И не сердись на меня. Я этого не вынесу. Я была глупышкой с дурацкими девичьими грезами. Я только хотела быть рядом. Любым способом.
Она поцеловала его в губы. Желание мгновенно отрикошетило вниз, к паху. И он невольно содрогнулся.
– Поверь, – продолжала
Она прижалась лбом к его подбородку. Он ощутил ее дыхание. Быстрое и жаркое, словно она боялась или была возбуждена. Или возможно, и то и другое одновременно.
Грудь его тяжело вздымалась с каждым прерывистым вздохом. У него больше не осталось секретов. И не осталось средств обороны. У него ничего не было, кроме той же бездонной, темной, пустой и бессмысленной боли, которая жила в нем столько, сколько он себя помнил. То была бесконечная лестница, ведущая вниз, в темный холодный колодец его души. Но теперь он достиг каменистого дна. И там стояла… она! Стояла с самого начала.
Он проклинал ее. И благословлял. Он нуждался в ней. Сейчас. Немедленно!
– Я хочу тебя, – прохрипел он. – Здесь и сейчас.
– Да, Рис.
Это тихое «да» отчасти успокоило его, и он прохрипел:
– Мерри, но я не могу быть нежным.
– Мне все равно, Рис. – Она заглянула ему в глаза. – Только скорее.
Они тут же отступили друг от друга и принялись срывать с себя одежду. В какой-то момент Рис осмотрелся. На улице никого не было. Но даже появись тут толпа зевак, он вряд ли остановился бы. Потребность оказаться в ней, в Мерри, была неудержимой и первобытной.
Когда же Рис снова повернулся к ней, оказалось, что она уже успела поднять юбки – ровно настолько, чтобы он увидел ее подвязки и молочно-белую кожу над ними. И тут ему вдруг почему-то захотелось укусить ее.
– Поспеши, – прошептала она, прислоняясь к стене и выпячивая бедра.
Он высвободил свою плоть и испытал мгновенный холод ночного воздуха, прежде чем найти ее жар. Приподняв бедра Мерри, он вонзился в ее лоно. И вонзался снова и снова, все глубже и глубже. Он двигался все быстрее, двигался яростно и неистово, вознамерившись пронзить ее так глубоко, как только мог. И все же это не могло сравниться с тем, как безоговорочно она овладела им.
– Больше! – прорычал он. – Прими меня всего!
А Мередит словно обезумела. Ее зубы царапали его шею, когда она сдерживала крик экстаза. Ее скрытые мышцы судорожно сжались, затрудняя ему проход и одновременно давая невыразимое наслаждение. И он продолжал пробиваться вперед – сквозь восхитительное сопротивление. Когда же наконец дошел до конца, прохрипел:
– О Боже, как хорошо…
– Стой! – воскликнула вдруг Мерри. – Кто-то идет…
Рис замер. И услышал чьи-то легкие шаги. Шаги становились все громче.
Рис втиснул любовницу в самый дальний угол ниши и загородил своим телом, надеясь, что в своей темной одежде, да еще и в темноте, он останется незамеченным.
Их совместное дыхание глухим ревом отдавалось у него в ушах. Но сейчас он мог только стоять неподвижно и молиться, чтобы их не услышали, не
Когда же шаги наконец стихли, Рис хрипло застонал, отстранился и снова вошел в Мерри.
– Господи милостивый! – пробормотал он со стоном.
Вынужденная задержка обострила все его ощущения. И не просто обострила – умножила. Он ускорил темп, самозабвенно лаская любовницу.
Хриплый крик вырвался из его груди, когда наслаждение взорвалось в нем, на миг ослепив и лишив мыслей.
Он припал к груди Мередит, пригвоздив ее к стене. Истинная, чистейшая радость пела в его душе. Пела в каждой клеточке его тела. И на один благословенный миг он познал чистое наслаждение.
– Мерри, я…
Но слов он не нашел. Просто стоял, уткнувшись лицом в ее волосы, ожидая, что она скажет ему, как быть дальше. Будь он проклят, если хоть что-то понимал!
– Попроси меня… – Мередит судорожно сглотнула, и он по голосу понял, что она улыбалась. – Я не верю в судьбу или рок… и вообще ни во что, кроме того, что связывает нас прямо здесь, прямо сейчас. А теперь попроси выйти за тебя замуж.
О Господи! Рис глубоко вдохнул ее жасминовый аромат. На языке же остался нектар ее губ. И он так легко может получить все это?
– Да. И попрошу. – Он откашлялся и отстранился, чтобы смотреть ей в глаза. – Но сначала я должен кое-что тебе рассказать.
Глава 20
– Тебе нужно что-то мне сказать? – Мередит ощутила, как ее губы расплываются в глупой улыбке.
– Да, нужно.
«Пожалуйста, – подумала она, – пожалуйста, пусть это будет “я тебя люблю„». А потом она, как Эхо, повторит его слова. Не один раз, а тысячу. О, пусть он скажет: «Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я всегда тебя любил. Я буду любить тебя всегда и буду обнимать тебя так крепко, что ты забудешь свою боль, милая. С этого момента ты будешь знать только одно блаженство».
Но молчание Риса длилось, и улыбка Мередит померкла.
– Так ты собираешься сказать мне эти три слова? – спросила она.
– О, намного больше, Мерри. – Его взгляд стал серьезным. И встревоженным. Похоже, он совершенно не понял ее. Что ж, это даже к лучшему.
– Вот как?… – Она вдруг почувствовала, как острый камень впивается ей в лопатку. – В таком случае… Я могу опустить юбки?
– Да, разумеется. Прости.
Он вышел из нее и стал поспешно застегивать брюки. Галстук у него так помялся, что завязать его было невозможно. Рис сорвал его с шеи и сунул в карман, где уже лежал их последний апельсин. И Мередит вдруг с грустной уверенностью почувствовала, что его они не съедят.
Она расправила юбки и тихо сказала:
– Пойдем. Так будет легче разговаривать.
Он взял ее за руку и вывел из тени. Улица была пустынна, и они спокойно пошли по самому центру города. То был парад двоих. А ее сердце являлось полковым барабаном.
– После того, что ты сказала мне раньше, Мерри… – Рис вздохнул. – Полагаю, ты знала моего отца, и я… Словом, мы не ладили.
Не ладили? Какое чудовищное преуменьшение! Она едва сдержала истерический смех.
– Да, знаю, Рис. Он избивал тебя. Постоянно. И жестоко.