Две цепочки
Шрифт:
Боевые бурги маленькими группками, а иногда и по одному рассредоточились по замкнутой впадине, прерывавшей каньон. Изредка установившуюся тишину прорезал оклик ездока. Темнело и гладь воды разрезали слабозаметные отблески пламени костров. Их несколько. Самый большой для приготовления еды, другие для обогрева. Больше в спор никто не вступил.
– Утомились, – подумал Мраг, – Да и рискованно. Воины устроились у костров, расслабились и начали оплавляться, как холодец, что сняли со льда и достали из глубокой пещеры. Горы выпирающих мускулов спали и превратились в туши морских зверей, с огромными клыками и усами, что он видел в старых фолиантах. В
Еще большее удовольствие доставляло то, что мозг сохранил и воспроизвел информацию.
Воину от чьей жестокости в боях стонали враги нравилось интересоваться и неуклюже, но аккуратно шуршать желтыми страницами ветхих книг.
О ногу ударилась дубина и ее тупоголовый, но острый шип напомнил о заключенном пари. Мраг размял шею и несколько раз провернул дубиной в воздухе. Нагнал Тонг. В одной руке он нес копье, а другой пятерней обхватывал тот самый шмат мяса мутанта, что приберег. В глазах искрится лукавинка. Мраг сразу понял, что соперник задумал что – то не обидное, но то, что даст ему преимущество, но боясь быть уличённым в том, что раскрыл секрет – отвернулся.
В ту же секунду мимо с огромной скоростью пролетел и шлепнулся в воду кусок. Возле него закипела вода, а Тонг широко ощерив пасть перешел на бег и с ходу кинул копье в самую гущу. Следом второе, третье. Когда Мраг добежал до берега на двух копьях Тонга свисали серебряные рыбы, пробитые сильным ударом. Третья впивалась в мясо рядом. Ее Мраг определил по сколу, не причинившему вреда. Тонг добежал до берега, энергично приплясывая, чтобы у рыб не было возможности подобраться к ногам выдирал копья с первой добычей.
– Две, – крикнул он громко, чтобы услышали у костров и в паре откликов нашел поддержку. Рыбины с металлическим звуком, как гильзы крупного орудия ударились хвостами и полетели на берег. Вода бурлила с не меньшей силой, мяса достаточно, добычи тоже. Мраг перехватил дубину в две руки и обрушил ее в живое варево. Металлический лязг и брюхом вверх подвсплыли три рыбины. Тут же отскочил назад и прыгнул вперед. Следующий удар оглушил еще двух рыб. Тонг безнадежно отстал. Выиграв время, он проиграл в оружии. Копье, которым он мастерски владел на суше, здесь отскакивало и впивалось в дно и только самый точный удар в самую широкую часть рыбьей туши приносил добычу. Он так и нанизывал их по одной. Ярился от безысходности, понимая, что проигрывает.
Свои семь рыбин Мраг сделал через два удара. Одним махом сгреб и швырнул на берег. Там уже стоял спокойный Тонг. Он поглаживал кровавые ранки, хищницы все равно добрались до него, как и до вожака, на чьих коленях сочилась кровь, но он довольный результатами охоты не обращал на это никакого внимания.
– Повезло, – с каплей язвительности сказал Тонг и резко метнул копья в сторону стоянки. Туда, где было пусто, чтобы не тащить оружие. Сгреб в кучу, что набили вдвоем и потопал к большому костру.
Проигравший всегда несёт всю добычу. Вот его наказание за проигрыш. Умиротворенный Мраг шел позади и не заметил, как уткнулся в спину товарища, который бросил улов к ногам Конга. В этот раз повар был намного милосерднее, одобрительно взглянул на веселых добытчиков и потянулся за камнем покрупнее.
Поднял хороший булыжник. Внимательно посмотрел, провел – чиркнул острым ногтем по продольным трещинам и отбросил.
– Не годится! Камень с цоканьем отпрыгнул в
Старики, делясь опытом прожитых лет, говорят, что остатки не погибают, а отрастают вновь и, порой, наглухо забивают не только мелкие водоотводы, но и сеть подземных рек.
Конг взял тушку, что лежала поближе, пристроил промеж шершавых валунов и нанес мощный удар по панцирю. Брызнули искры, но тот не поддался, что разозлило повара, и он с остервенением и злостью нанес еще серию быстрых ударов. По хребту, от плавника к плавнику пошла трещина, куда можно было просунуть ногти, а потом и палец. Раздался металлический лязг и расслабившиеся, но не потерявшие бдительности воины резко обернулись в его сторону, а потом успокоено повернули морды к кострам.
Конг вскрыл рыбину и разломил панцирь надвое, как ломают скорлупу ореха. Куски серебристого металла кинул рядом, легонько отпихнул ногой и показал, тем, кто обернулся взглядом на них. Один сильный удар и серия мелких. Лязг металла и красновато-кровавая обезглавленная тушка летит на решетку раскаленного канализационного люка. Конг как – то притащил ее из города, был доволен, горд и долго тряс пластиной с аккуратными прорехами над головой. Потом, когда стал брать решетку с собой в походы достоинства, неприхотливость и удобство находки оценили все.
Сейчас на ней шипели в собственном жиру и скворчали хорошие вкусные шматы. Мраг сглотнул стакан слюны, что скопилась под языком.
– Похоже, у Конга есть подход к этой рыбе, – он взглядом инспектировал отряд и в отдельности каждого воина. Конг, тем временем, махнул рукой и к нему потянулась вереница – получить свой кусок. Кто – то укладывал еду на разлапистый лист, а кто – то прямо на ладони и бежал к еще не остывшему месту, продлить удовольствие и вдоволь, с упоением почавкать.
Каждый, кто получил кусок на минуту добрел, но добравшись до места, заметил Мраг, впивался в него и в глазах медленно затлевали злобные огоньки ненависти, или звериной ярости.
– Что это? – Мраг не понимал, но догадывался. Как только с едой было покончено воины принимали обычный, добродушный вид.
В круг, образованный уступами скал, упали яркие, крупные звезды. Настолько, что можно было определить цвет: зеленые, синие, красные. Мраг опустил задранную голову и взмахом руки назначил караульных, которые кивком головы сообщили, что поняли приказ.
В их глазах мелькнула тоска по утраченному сну, но они бодро подскочили, подхватили оружие и уже не лязгая им отправились ко входам в долину. Там слились с кустами, втиснулись в щели скал, влезли на деревья и скрылась в кронах: затихли, затаились и исчезли. Нутро стало спокойнее. Мраг грубо почесал грудь, подумал, но все же не решился идти ночевать в пещеру, а плотнее обернул шкуру, превратившись в кокон, перевернулся на левый бок и закрыл глаза. Дум не было.